Читаем По ком звонит колокол полностью

О милосерднейший Боже, ведущий нас путями, лишь Тебе ведомыми, разве не напоминаешь Ты мне первым же приступом сей болезни о том, что я смертен, и не возвещаешь течением хвори сей, что смерть моя близка, — Господи, не только пробудивший тем меня, но призывающий к Себе, все глубже ввергая в пучины страдания; совлекши с меня моего человека ветхого, Ты облекаешь меня Собой[69]; притупив мои чувства телесные, да не трогают их более плотские радости и праздные развлечения мира сего, Ты, будто на оселке, отточил и обострил мои чувства духовные, дабы мог я сознавать Присутствие Твое; какими бы путями ни угодно было Тебе, Господи, вести меня через распад тела сего, ускорь путь сей, Господи, но, Боже мой, Боже мой, пусть же ступени, по которым восходит к Тебе душа моя, будут выше, чтобы с каждым шагом я все более приближался к Тебе, покуда не достигну Тебя. Ведь и вкус мой к пище не вовсе исчез, но истончился до того, что алчу я сидеть за столом Давидовым, дабы вкушать и видеть — благ есть Господь[70], и чрево мое не вовсе перестало алкать, но алчет быть насыщенным от вечери Агнца[71], насыщенным вместе со святыми на Небесах, от Стола Твоего, алчет причаститься от сонма святых здесь, на земле; нетверды ноги мои, но тем легче мне пасть на колени и, простершись ниц, взывать к Тебе вновь и вновь. Сердце, крепкое праведностью — жизнь для тела[72]; сердце же, в которое снизошел Ты, к Тебе устремлено будет, стойко пребудет оно в праведности. Вот, нет крепкого места во плоти моей от гнева Твоего[73]. Но снизойди до меня, изъясни мне деяния Свои, пусть падет на меня болезнь, и наказание, но не гнев Твой — и укрепится плоть моя. Нет мира в костях моих от грехов моих[74]; но возьми бремя моих грехов, коими столь неугоден я Тебе, и возложи их на Того, Кто столь Тебе угоден, на Иисуса Христа[75], и обретут кости мои отдохновение; о Господь мой, представший светом пламенным в среде терниев[76], язвящих остриями своими[77], предстань и мне из язв и боли нынешней болезни моей, снизойди до меня, дабы мог я познать Тебя как Господа своего. Сотвори сие, Господи, ради Того, Кто был самим Царем Небесным, ради страданий Того, Кто был увенчан тернием в мире сем.

III. Decubitus sequitur tandem

Больной укладывается в постель

Robert Fludd, De Supernaturali, Naturali, Praeternaturali Et Contranaturali Microcosmi historia... 1619.

Роберт Фладд. О сверхъестественной, естественной, неестественной и противоестественной истории микрокосма, 1619 г.

МЕДИТАЦИЯ III

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих комедий
12 великих комедий

В книге «12 великих комедий» представлены самые знаменитые и смешные произведения величайших классиков мировой драматургии. Эти пьесы до сих пор не сходят со сцен ведущих мировых театров, им посвящено множество подражаний и пародий, а строчки из них стали крылатыми. Комедии, включенные в состав книги, не ограничены какой-то одной темой. Они позволяют посмеяться над авантюрными похождениями и любовным безрассудством, чрезмерной скупостью и расточительством, нелепым умничаньем и закостенелым невежеством, над разнообразными беспутными и несуразными эпизодами человеческой жизни и, конечно, над самим собой…

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Александр Николаевич Островский , Жан-Батист Мольер , Коллектив авторов , Педро Кальдерон , Пьер-Огюстен Карон де Бомарше

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Античная литература / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее
Рассказы
Рассказы

Джеймс Кервуд (1878–1927) – выдающийся американский писатель, создатель множества блестящих приключенческих книг, повествующих о природе и жизни животного мира, а также о буднях бесстрашных жителей канадского севера.Данная книга включает четыре лучших произведения, вышедших из-под пера Кервуда: «Охотники на волков», «Казан», «Погоня» и «Золотая петля».«Охотники на волков» повествуют об рискованной охоте, затеянной индейцем Ваби и его бледнолицым другом в суровых канадских снегах. «Казан» рассказывает о судьбе удивительного существа – полусобаки-полуволка, умеющего быть как преданным другом, так и свирепым врагом. «Золотая петля» познакомит читателя с Брэмом Джонсоном, укротителем свирепых животных, ведущим странный полудикий образ жизни, а «Погоня» поведает о необычной встрече и позволит пережить множество опасностей, щекочущих нервы и захватывающих дух. Перевод: А. Карасик, Михаил Чехов

Джеймс Оливер Кервуд

Зарубежная классическая проза