Читаем По континентам и странам: Книга для учащихся полностью

Утконосый динозавр питался растениями. Во рту у него имелось 500 зубов, и челюсти его, словно огромные ножницы, нарезали растения. Длинные зубы хищных ящеров — острые кинжалы, которые вонзались в тело добычи. Этого хищника ученые назвали "тиранозавр" — ящер-тиран. Он был самым большим сухопутным хищником, когда-либо существовавшим на Земле.

70—100 млн. лет назад в заболоченных низинах у побережий больших озер бродили тысячи подобных чудовищ. Монголия была низменной, жаркой и влажной страной. Там, где ныне раскинулись пустыни, тогда росли роскошные леса. Гигантские папоротники, саговники, плавуны и хвощи были по высоте своей под стать этим чудовищам. В лесах было сыро и сумрачно, в них всегда царил полумрак. Грузные ящеры пробирались на водопой через эти зеленые дебри.

Многие динозавры, а среди них и утконосый динозавр, большую часть своей жизни проводили в воде. Громадный хвост утконосого динозавра позволял ему свободно и быстро плавать. На передних лапах его между пальцами были натянуты плавательные перепонки. В воде можно было укрыться от страшного ящера-тирана.

Тиранозавр был сухопутным хищником. На суше он легко мог нагнать свою жертву. Он бегал быстро на двух ногах, как ходят и бегают теперь страусы. Строение задних конечностей тиранозавра и страуса, как это установили ученые, имеет большое сходство.

Сколько было разных, совсем не похожих друг на друга чудовищ среди динозавров! Вот еще один динозавр, остатки которого найдены в Гоби. У него большой рог и костяной воротник на затылке. Это мирный, питающийся растениями динозавр. Но могучий рог у него не украшение, а защита от хищников. С рогатым динозавром не всегда мог справиться даже страшный ящер-тиран.

В конце мезозойской эры все динозавры вымерли. В это время на Земле происходили крупные изменения. Изменился климат, менялся характер растительности. На смену неуклюжим ящерам пришли ловкие и быстрые млекопитающие.

Так страница за страницей открывается перед наукой летопись геологического прошлого центральноазиатских земель. Каких только животных и растений не встретишь, читая эту летопись в отпечатках на камне, в окаменелостях, сохранившихся среди красноцветных песков и глин Гобийской пустыни!

Под новый год

Тибет — самое большое по площади и самое высокое нагорье на Земле. Разные части Тибета различны по природным условиям. На юге нагорья громоздятся горные цепи. Между ними — лабиринт глубоких ущелий, по которым стекает множество рек и ручьев. Путешественник увидит в этих местах чащи кустарников, яблони, абрикосовые деревья, цветущие луга, встретит пестрого барса и обезьян. На северной окраине Тибета — волнистая равнина с невысокими грядами холмов. Зимой в Северном Тибете жестокий мороз. Почти вовсе нет снега, оголенная почва кое-где прикрыта засохшей пожелтевшей травой. По равнине носится ветер. Он поднимает тучи песка, мелких камешков, пыли и несет их с собой.

В этих высокогорных бесснежных пустынях водится дикий як — длинношерстный, огромный, не боящийся морозов и бурь. На него не решится напасть ни трусливый тибетский волк, ни добродушный тибетский медведь. Разъяренный як страшен. Он поднимает хищника на свои большие изогнутые рога, бросает на землю, загрызает зубами, топчет копытами. Редко кто нарушит покой длинногривого ленивого зверя. Он часами стоит неподвижно или лежит на земле, разрыхленной копытами. Равнодушно смотрит як, как пробежит мимо стройная антилопа или белогрудый горный баран, как промелькнет и скроется белый тибетский волк.

Вот что произошло однажды под Новый год.

Меж холмами неспешно идут косматые яки. А вдали, на вершине холма, — одинокая человеческая фигура. Человек, завидев стадо, ложится на землю и ползет на коленях с ружьем навстречу животным.

Раздаются выстрелы. Стадо с громким мычанием разбегается. Но один як, тяжело рухнув, катится вниз по крутому мерзлому скату. Охотник бросается к яку. Раненый зверь вскакивает и опять бежит. Вот осталось между ними триста, двести, полтораста шагов… Рассвирепевший зверь бросается на человека. Звучат два выстрела, а потом только щелкает курок: у охотника нет больше патронов. А як все бежит. Он останавливается шагов за двадцать, наклонив рога, яростно машет приподнятым кверху хвостом. Почему-то зверь медлит. Он рассматривает застывшее перед ним непонятное существо. Раздражение яка несколько утихает. Тогда человек, не спуская глаз со зверя, пригибается к земле и медленно отползает прочь. Ползет так шагов пятьдесят, потом выпрямляется и быстро идет вперед. Як стоит на прежнем месте. Смертельная опасность для охотника миновала. Человек направляется к бивуаку. Он спешит — ведь сегодня особенный день: наступление Нового года.

Вечером охотник и несколько его спутников — небольшая группа людей встречают в походной юрте Новый год. Они вспоминают далекую родину.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука