По краю огня (СИ)

«Инцидент», как выразился Стрэттон, был исчерпан, Энрике Д’Освальдо наконец получил по заслугам, но легче от этого Орнелле не стало. Она едва не убила человека, едва собственными руками не поставила крест на своем же будущем, но странное дело — тревожило ее почему-то вовсе не это. Уставившись в темный потолок казармы, Орнелла раз за разом мыслями возвращалась к прошедшей ночи, и перед глазами ее, как когда-то большой белый крест на полу пещеры, вставало одно и то же видение: покрытые изморозью ворота оружейного склада, высоко висящий фонарь и замерший под ним человек. Да, он хотел извиниться. Он и пытался, но Орнелла не вслушивалась в то, что он ей говорил. Она словно бы вдруг вернулась в прошлое, и страх, казалось, уже отступивший, вновь сковал ее по рукам и ногам — только теперь даже Сау не было рядом. Лишь ночь, холодное снежное безлюдие и они двое, лицом к лицу. Снова! Реальность оказалась хуже всех ночных кошмаров. Орнелла, застыв на месте и будто примерзнув к земле, стиснула в руках арбалет, который так и не успела забросить за спину. Она не понимала слов, обращенных к ней, не понимала, что от нее хотят, но одно она знала твердо — если этот мерзавец хоть шаг сделает в ее сторону, он пожалеет об этом.

И он сделал.

А потом протянул к ней руку, назвал ее по имени, и Орнелла наконец-то пришла в себя. Дуга арбалета резко взлетела вверх, пальцы сжали спусковой рычаг.

— Стой! — хрипло выдохнула она. — Или, клянусь Антаром, я пристрелю тебя как собаку!

Молодой человек опустил руку. Вгляделся в ее лицо, странно, пугающе улыбнулся и медленно сделал еще один шаг вперед. Орнелла сдвинула брови. Стальной наконечник болта, поймав блик от фонаря, уставился прямо в грудь кадету Д’Освальдо. Тот не обратил на него внимания.

— Как собаку, значит? — пробормотал он. И опять улыбнулся всё той же пугающей, какой-то голодной улыбкой. — Договорились. Стреляй.

— Стой на месте! — дернулась Орнелла, вскидывая арбалет. — Я не шучу!

— Я тоже, — ответил он.

А потом резко шатнулся вперед, ей навстречу, и она выстрелила. Не задумываясь, не отдавая себе отчета в том, что она делает, — просто нажала на рычаг. Как предупреждала. Без единой мысли в голове. А он даже не попытался увернуться!..

«Ненавижу», — подумала Орнелла, натягивая колючее одеяло до самого подбородка. Да, Реджинальд Стрэттон успел вовремя. И его другу повезло, что болт он поймал в плечо, а не в грудь. Конечно, Орнелле повезло тоже — удайся ей то, что она обещала обидчику, жизнь ее уже была бы кончена. Хвала богам, обошлось. Стараниями графа, ни у кого не возникло сомнений в том, что кадет Д’Освальдо сам нажал на рычаг своего арбалета в попытке произвести впечатление на девушку, и предсказуемо поплатился за это. Десять суток в карцере — еще легко отделался, подумала Орнелла. Могли и больше дать. Жаль, не дали…

Веки ее потянуло книзу. Темнота окутала Орнеллу со всех сторон — приятная, сонная — и тут же вновь всколыхнулась ярко-желтым пятном масляного фонаря. Растаял во тьме за углом плащ Реджинальда Стрэттона, совсем близко послышались голоса начальника караула и его бойцов, а стоящий у ворот кадет Д’Освальдо поднял руку, коснулся плеча — и, взглянув на свою окровавленную ладонь, вдруг улыбнулся. Мягко, умиротворенно, а не той застывшей перекошенной улыбкой, от которой бросало в дрожь. Чему он радовался? Тому, что остался жив? Или тому, что она, Орнелла, едва не угодила за решетку по его милости?

— Скотина, — беззвучно прошипела герцогиня, вновь открывая глаза. — Ненавижу… Как я тебя ненавижу!

Она перевернулась на бок, и взгляд слипающихся глаз упал на пустую соседнюю койку, принадлежавшую кадету Д’Элтар. Эти южане! У них у всех головой беда!..

Нынче ночью Кассандра стояла на карауле в передней — то есть, конечно же, на самом деле торчала в уборной в компании своего разлюбезного «братца», бросив пост. И пусть южанкой она была только наполовину, по мнению Орнеллы, дурила она сейчас за весь род Алваро скопом. «А если обход? — тревожно подумала герцогиня, прислушиваясь к тишине. — Если их с поличным поймают? Трибунал не трибунал, а ведь в карцер она точно залетит, как тот Д’Освальдо!» Кадет эль Тэйтана тихо, сердито фыркнула себе под нос. Реджинальда Стрэттона, не ко времени давшего слабину, она сейчас очень хорошо понимала. И за подругу беспокоилась всерьез — а той всё было как с гуся вода. «Уперлась рогом, и хоть кол ей на голове теши! — мысленно плевалась герцогиня. — Дай да подай ей этого мага! За детство, что ли, не насмотрелась?..»

Еще раз сердито фыркнув, Орнелла перевернулась на другой бок. Зевнула, с опаской прикрыла глаза, вновь ожидая увидеть всё тот же проклятый фонарь, но боги над нею сжалились. Одна тревога прогнала другую, усталость взяла свое — минуту спустя кадет эль Тэйтана уже спала как убитая. И ей, как когда-то кадету Стрэттону, снилась большая белая ворона: она сидела на краю умывальной тумбы и мерно постукивала по дереву острым когтем, только глаза у нее были не голубые, а карие. Совсем темные, странно знакомые и почему-то очень печальные.