По краю огня (СИ)

Прорех в защите хватало с избытком, причем местами довольно крупных — и одна из них обнаружилась у самой двери черного хода, заходящая краем на стык меж дверью и внешним наличником. Фаиз улыбнулся снова. Нет, он не умел проходить сквозь стены, но рабу Тени достаточно было любой щели, чтобы просочиться внутрь, даже самой крохотной… Фаиз оглянулся по сторонам, прислушался, коснулся пальцами тонкой черной полосы у наличника — и спустя мгновение уже был внутри. Бесшумно ступая, он миновал темный коридор, ведущий от задней двери к хозяйственным помещениям, скользнул в пустую нишу за занавеской, где висели фартуки прислуги, и прикрыл глаза.

Охраны внутри не было. Отпустив нити силы, Фаиз фут за футом ощупал тихий дом сверху донизу и нашел жизнь только в трех комнатах на втором этаже. Пять человек, один совсем маленький, — и бодрствуют из них лишь двое. Очень хорошо. Фаиз открыл глаза и, оставив нишу, тенью скользнул налево. Потом вперед, мимо темной холодной кухни, по коридору, через пустой гулкий холл — к лестнице, и вскоре оказался на втором этаже. Здесь тоже было темно и тихо. Большинство дверей было закрыто, лишь две чуть приотворены — та, что выходила прямо на площадку лестницы, и еще одна, в глубине коридора, из которой выползал узкий луч света. Фаиз осторожно заглянул в первую комнату. Судя по зеркальному трюмо у стены, пушистому ковру на полу и заставленной фарфоровыми безделушками каминной полке, это была женская спальня. Он прислушался к тихому редкому дыханию со стороны кровати, шевельнул ноздрями, почувствовав сладковатый запах настойки лурии, и удовлетворенно сощурился. Хозяйка дома. Приняла снотворное и спит. Замечательно. Отстранившись от двери, Фаиз направился вглубь коридора. Ненадолго задержался у еще одной двери, закрытой, снова прислушался — похоже, детская, и там тоже тихо. Значит, последняя комната?..

Словно в подтверждение этому, до него неразборчиво донеслись чьи-то тихие голоса. Оба мужские, и один очень знакомый. «Эль Хаарты, — торжествующе подумал Фаиз. — Старшие, оба. Так я и знал!» Помедлив мгновение, молодой человек шагнул ближе к стене, почти слившись с нею, и крадучись заскользил вперед. Голоса стали отчетливей.

— Прошу вас, отец! Всего несколько капель! Вам нужен покой, ваше сердце…

— Мое сердце еще бьется, Нейлар… В отличие от сердец тех, кого я не успел спасти, — где мне теперь взять покоя?..

— Отец, пожалуйста! Это ведь не ваша вина! Вы сделали всё, что могли!

— Не всё… Будь так, они бы жили… Если бы я нашел ответ…

— Вы найдете! Я знаю! Прошу вас, выпейте же лекарство!

— Зачем?.. Это всё бессмысленно, Нейлар…

— Отец!

Фаиз, поравнявшись с полосой дрожащего света на полу, навострил уши, но голоса, как назло, вдруг умолкли. Что такое? «Уж не кончился ли?.. — с тревогой подумал он. — Как не вовремя!» Молодой человек, схоронившись за дверью, прижался левым глазом к щели. Скудно обставленная комната, узкая постель, свеча на прикроватном столике, теряющаяся среди целой батареи разномастных склянок и пузырьков, придвинутое к изголовью кресло… В кресле, с ложкой в одной руке и стаканом в другой, сидел Нейлар эль Хаарт — бледный и несчастный. А на постели, до самого подбородка укрытый одеялом, лежал первый алхимик Геона. Фаиз, скользнув взглядом по нервно подергивающемуся лицу приятеля, опустил глаза к подушке и мысленно крякнул. Выглядел герцог без пяти минут покойником — и глубоким стариком. Фаиз узнал его с трудом.

— Отец, — дрожащим голосом повторил Нейл, склоняясь над болящим, — пожалуйста, не упрямьтесь. Выпейте капель!

Он потянул к губам родителя свою ложку, но первый алхимик, едва взглянув на нее, поморщился и отвернулся.

— К чему это всё?.. — пробормотал он. — Я выдохся, Нейлар… Я не хочу смотреть, как они умирают, нет у меня на это сил… Проклятая Дымка, проклятый Данзар!.. Две тысячи лучших бойцов…

— Отец, прошу вас, не думайте вы об этом!

— Я не могу не думать, Нейлар… И сделать я тоже ничего не могу… Оставь меня, иди спать. Я устал…

Нейл выпрямился в кресле. Содержимое злосчастной ложки расплескалось по одеялу.

— Не оставлю! — сведя брови на переносице, гневно припечатал он, и Фаиз в своем укрытии за дверью с невольным уважением шевельнул бровью — вот тебе и тихоня!..

— Не оставлю, — повторил Нейл, решительно наполняя ложку снова. — И никуда я отсюда не уйду! Вы что же думаете, что мне… что я…

Он, запнувшись, тяжело засопел и, как-то вдруг сникнув, опустил плечи.

— Пожалуйста, — прошелестело в спертом воздухе комнаты, — выпейте лекарство. Ради Геона, ради этих несчастных из лагерей… Ради меня, папа!..

Герцог шевельнул головой. Его сухие губы дрогнули в ласковой, печальной улыбке, взгляд серых глаз обратился к сыну — и Фаизу вдруг мучительно захотелось отвернуться. Его собственный отец никогда на него так не смотрел.

— Прости, мой мальчик, — тихо обронил алхимик. — Я, кажется, уже и сам не понимаю, что говорю…