По краю огня (СИ)

Отложив скребницу, кадет Д’Элтар задала зверю корм, перетряхнула лежанку и, повесив на крюк повод с недоуздком, устроилась на соломе под теплым боком Яра. До обеда был еще целый час, за стенами ангара утробно выл ветер, и высовывать нос наружу, едва-едва отогревшись, наезднице не улыбалось. «Успею переодеться, — подумала она. — Да и штопать сегодня ничего не надо». Прикрыв глаза, Кассандра откинулась затылком на жесткий хребет дракона и снова вздохнула, вспомнив жаркую тишину школьной прачечной. Сколько времени она провела там, сидя с раскрытым учебником на бельевых тюках! В лагере Райленд, конечно, своя прачечная тоже имелась, но она была огромная, шумная, вечно полная обслуги, и найти там укромный уголок было равносильно чуду. «Интересно, — подумалось Кассандре, — мы когда-нибудь вернемся в Даккарай? Или он теперь в прошлом? Зачем только нас вообще забрали оттуда, какой с нас здесь прок?..» Не поднимая век, девушка тревожно сдвинула брови. В Райленде было полно наездников — настоящих, не таких, как она и ее соученики. «Ладно еще третий курс, но мы? Что мы можем? И неужели Клифф все-таки не зря опасается — неужели нас тоже пошлют воевать?»

Беспокойные мысли прервал шорох со стороны коридора и голос кадета эль Тэйтаны:

— Вот ты где! А я-то гадаю — кто тут вздыхает, как призрак старого замка?..

Кассандра, против воли улыбнувшись, повернула голову и открыла глаза:

— Снаружи демоны знают что творится, — сморщив нос, обронила она. — Заходи, не стой в коридоре! У нас тут тепло. А, Яр?

Дракон, приподняв башку, взглянул на кадета эль Тэйтану и заурчал. Орнелла ему нравилась — почти так же сильно, как ее недотрога Сау. Герцогиня неуверенно обернулась куда-то через плечо.

— Да нас тут много, Кэсс, — сказала она, взглянув на Санто и Сельвию, топчущихся за спиной. Кассандра лениво махнула рукой:

— Ну все и заходите! Надышим — еще теплее будет! Как там — «в тесноте, да не в обиде»?..

Орнелла, фыркнув, просунула руку меж прутьев решетки, сдвинула внутреннюю задвижку и вошла в стойло. Следом протиснулись остальные. Кассандра подвинулась на лежанке, и вскоре все четверо рядком устроились под боком Яра, зарывшись ногами в солому. Разведчик зевнул и, выгнув шею, пристроил голову на колени Сельвии. Та ласково почесала ему переносицу.

— Надеюсь, это светопреставление скоро кончится, — по примеру подруги откинувшись затылком на драконью спину и прислушиваясь к вою ветра, сказала Орнелла. — Я сегодня на вираже чуть из седла не вылетела.

— Та же история, — отозвался кадет Д’Освальдо. — И холод такой! Разве это весна? На юге уже вот-вот снег сходить начнет, трава полезет, а здесь…

— Тебе, наверное, тяжелее всех нас, Санто, — сказала Сельвия, сочувственно коснувшись плечом его плеча. — Ты южанин. Никогда не была на юге! Кайя рассказывала, что зимы там мягкие, а лето жаркое, и в садах прямо над головой растут персики и апельсины…

— И вишня, — сказал молодой человек. Сводную сестру он на дух не выносил, но Сельвии можно было всё. Санто действительно с первого дня в Даккарае был влюблен в нее по уши. — Вишневые деревья очень красиво цветут.

Кадет Д’Ориан мечтательно вздохнула.

— Вишня! Никогда ее не пробовала. Она правда такая вкусная, Санто?

— Очень, — отозвался кадет Д’Освальдо, не сводя с нее исполненных обожания глаз. Орнелла, покосившись в их сторону, тихонько фыркнула себе под нос. «Бедняга, — подумала она. — Любопытно, он ей когда-нибудь всё же признается?..»

— А у нас в Каменном Логе одни только скалы, — вслух сказала она. — И кедры. Но это тоже красиво. Особенно летом — в Предгорье такие закаты!..

— Лето, — эхом откликнулась Сельвия, и все четверо с грустью понурились, вспомнив о том, как до него еще далеко. Под потолком драконьего стойла повисло молчание. Мысли Орнеллы вились у стен родного дома, такого далекого и недосягаемого сейчас, такого незыблемо надежного — и одновременно такого же хрупкого и беззащитного, каким в одночасье стал весь ее мир. Сельвия, бездумно скользя ладонью по крутому лбу Яра, мечтала увидеть вишни в цвету, Санто, глядя на нее, мечтал бросить к ее ногам весь юг с его фруктовыми садами, а Кассандра, прислушиваясь к заунывному вою ветра, думала о Нейле.