По краю Вечности

Не говорить же ему правду, да простит меня Великая за бессовестную ложь… И так не слушается, а о собственном восприятии тьмы узнает — и бояться перестанет, и от рук отобьется, и…

— Врешь, — понял Эраш.

— А ты докажи, — улыбнулась я.

Крыть ему было нечем, да и мало кому удавалось меня переспорить или поймать на обмане. Даже Джалю и Хлоссу, которые разбирались в некоторых моих повадках едва ли не лучше меня самой.

Я свернула свое одеяло и кинула его парню:

— На твоем месте я бы перестала бояться бальзара, помирилась с ним и использовала как матрас. Думаю, он не будет возражать. И уж, конечно, не съест тебя.

— Обязательно об этом напоминать? — ощетинился Эраш. — Я и сам все понял…

— Чудно. А теперь ложись спать. Скоро разбужу и пойдем дальше, так что береги время.

Он повиновался без разговоров и быстро уснул, устроившись среди теплых колец черного змея и двух одеял. Я невольно всмотрелась в сонное, припорошенное веснушками бледное лицо. Что же мне с тобой делать, парень?..

Покачав головой, я села на лежак. Тьма, и откуда во мне столько боли?.. Давно же пора привыкнуть, но разве прикажешь молчать глупому сердцу, которое учащенно бьется при виде знакомого лица, отказываясь принимать горькую правду?.. Я тяжело вздохнула и взялась зашнуровывать сапоги. Разве прикажешь молчать легкомысленной душе, не желающей жить по законам холодного разума?.. Встав, я отвернулась. И разве прикажешь глазам не видеть то, что они видят?..

Пока мои спутники спали, я побродила по округе, найдя крошечную полянку флиссов и следы трех отчаянных сражений. Срезав цветы, я хмыкнула. Повезло тебе, парень, что бальзар был рядом, очень повезло, не то… Я бы не успела, а ты бы не справился.

Подгоняемая в спину пронзительно холодным ветром, я долго гуляла по спящему лесу, пропитывая силой флиссы и размышляя ни о чем. В голову лезли только пустые и дурные мысли. И как ни одна из них не имела отношения к другой, так и все вместе они не имели отношения к Забытым островам и выходу с них.

Возвращаться назад и снова взваливать на себя ответственность за Эраша очень не хотелось, но пришлось. Мои спутники по-прежнему спали, и я решила дать им еще немного времени, пока варила кашу и завтракала (или обедала). Но как только сварила — пошла будить. Бальзар проснулся быстро, а вот Эраша пришлось силой (магической, разумеется) вытаскивать из-под одеял и змеиных колец.

— Подъем! — я безжалостно окунула парня в сугроб. — Отдохнешь на пороге Вечности!

— Сердца у тебя нет! — привычно огрызнулся он, сонно протирая глаза. — И души!

— Знаю, — спокойно отозвалась я. — Ешь, и идем дальше.

И быстро собрала вещи, распихав одеяла и отмытый котел по сумкам и вещмешку. Эраш, ворча, расправился с кашей, под моим суровым взглядом неумело помыл в снегу плошку, спрятал ее в сумку и, зевая, поплелся по тропе прочь с поляны. И сам виноват. Спать надо было, а не по лесу метаться и глупости делать.

Поблажек я ему не давала. Тащила за собой к следующему чуду Забытых островов, подбадривая пинками заклятий и пропуская мимо ушей ворчание. И ему бы разозлиться наконец по-настоящему — и позволить тьме захватить власть и направить на путь, и явить то, что спало глубоко в душе, — но… Даже удивительно, что при столь явной тьме в парне так мало природной злости.

— Повторяешься, — равнодушно сообщила я в ответ на очередной его обвинительный монолог. — А если не знаешь, что сказать, лучше промолчи. Будешь казаться умнее.

Эраш прикусил язык и смерил меня сердитым взглядом, шумно топая по скрипучему снегу. Я привычно не обращала на него внимания.

— Слушай, а ты не пробовала быть к людям немного добрее? — после паузы спросил он.

— Пробовала. К тем, кто этого заслужил. Иногда получалось.

Парень едва не споткнулся:

— А разве ее надо заслужить? — недоверчиво и удивленно. — Разве доброта не идет от сердца, и человек добр к окружающим… потому что добр?

— А на всех людей твоей доброты не хватит. Да и большинство живущих ее не заслуживает. Воспользуются ею, добьются нужного и вытрут о тебя ноги. А ты останешься со своей добротой — один, униженный, раздавленный, растоптанный и оплеванный. И в этот момент быстро забудешь о том, что когда-то был добрым. Хочешь этого? Нет? Тогда держи свою доброту при себе, храня ее для людей стоящих — для тех, кто оценит ее и примет как дар. Тебя же, прости за откровенность, я достойным не считаю. Когда поумнеешь и заставишь себя уважать, тогда и узнаешь, что я могу быть не только бессердечной. Еще вопросы?

Эраш, красный до корней волос не то злости, не то от стыда, молчал. Не стала ничего говорить и я. Лишь шла вперед, четко следуя указаниям знака поиска, ведущего нас к следующему чуду. И, перебирая легенды об островных чудесах, я понимала, что цепляюсь за морок. Ни одно из них не выведет нас в привычный мир, ни одно не укажет туда дорогу, но… Человеку сильному даже в безвыходной ситуации свойственно верить в неизведанное, искать, пробовать и ждать… хотя бы чуда. И верить в собственную удачу и в то, что именно эта бесконечность приведет… куда угодно, но не в Вечность.