По кругу: первый, второй, третий (СИ)

Слово за слово, начинается словесная перепалка. Людвиг, силясь, пытается остановить их словами. Россия лишь улыбается, размышляя о том, стоит ли ему вмешаться или просто пока подождать. Китай лишь фыркает и отворачивается, а эмоциональный Феличиано прыгает из стороны в сторону, держа заготовленный белый флаг, стараясь их остановить. Неудачно приземляется на правую ногу и решивший в этот момент разнять их Германия падает вниз на пол, придавленный Варгасом. Лишь Джонс спокоен и недвижим. Он, не в былом ему поведении, просто молча наблюдает. Почему-то сейчас Америка почувствовал обиду. Но точно не может сказать на кого: на Англию ли, на Францию? Новое овладевшее им чувство не давало покоя и заставляло быстро найти ответ.

— Пожалуйста, успокойтесь, — подаёт свой голос Канада.

Никто не обращает внимания на его попытку, даже Япония, сидевший рядом, лишь утвердительно качнул головой, а сам пошёл в сторону Италии и Германии, у которых намечалась небольшая ссора на тему неосторожности.

Таким образом, перепалка, которую случайно создал Франциск, закончилась всё же вмешательством героя, схватившего резко Англию за локоть и, попрощавшись со всеми в привычной манере, бросив холодный взгляд в сторону Франции, силком выпроводившего бывшего опекуна за дверь, а после, не отпуская, быстро шагая, направившегося в заведомо знакомое только ему место, не обращая внимания на попытки пленника вырваться.

— Америка, да что на тебя нашло? — сколько бы он не спрашивал, в ответ ему лишь пугающая тишина.

Такое странное поведение обеспокоило Артура, и точно не пришлось по душе. Поставив галочку, что непременно отчитает за это Джонса, он решил перестать тратить силы и спокойно следовать за ним. Кто знает, вдруг тот вытащил его насильно из зала неслучайно, а чтобы сказать что-то важное или, напротив, найти причину для дальнейшего мордобоя.

Ситуация круто меняется: Америка, резко развернувшись, толкает его в стену, об которую тот больно ударяется спиной, со злостью посмотрев на Джонса. Возмущение, готовое вырваться наружу, не находит нужную дверь и остаётся за ней. На смену приходит непонимание. Англия видит, как тот дрожит, — голова опущена, челка закрывает глаза, губы же тихо, но внятно повторяют слова:

— Почему… — не ожидая ответа, а просто, выдавая из контекста мысли, роившиеся в его голове, — всё так… почему?..

Будучи в замешательстве, Англия не знает, что ответить. Делает попытку дотронуться до его плеча. У него это получается, но последующая реакция ставит его в тупик: Джонс ударяет своей рукой по его, прокричав:

— Не трогай меня! — а потом, держась за плечо, отходит на пару шагов назад, всё так же смотря в пол. — Прости, — извиняюще улыбается, нервно смеясь. — Я просто подумал, что это наилучший путь решения вашего конфликта, — и от прежнего сосредоточенного, даже немного подавленного Джонса не осталось и следа. Он снова улыбается, готовый получить по голове за подобный поступок.

Великобритания какое-то время молчит, ожидая от Америки чего-то непредвиденного. Сдавшись и сослав всё на новую безумную идею, кое тот любит время от времени внезапно озвучивать, или, как, например, сейчас, воплощать в жизнь, подходит к нему и тянет за щеки в разные стороны, как раньше, в детстве, когда тот в чем-то провинился, а его старший брат таким вот способом ему говорил, чтобы впредь так не делал. Не очень он любил насилие, особенно над детьми, да и чувствовал сам корень вины, если заставил бы тогда своё маленькое чудо плакать.

— Больше никогда не смей так делать.

— Профти… профти… Англия. Я больше так не буду.

Немного ещё помучив, тот, глубоко вздохнув, отпускает покрасневшие щёки, на что Джонс начинает их тереть, причитая вслух что-то неразборчивое, и Англия, бросив тому через плечо прощальные слова на родном языке, уходит, оставляя Америку одного.

— Фух, — облегчённо выдыхает Джонс, оседая на пол, запрокидывая голову назад, соприкасаясь с холодной стеной и закрывая глаза.

Ещё немного, и он не сдержался бы и довёл всё до душевного разговора, которого ему так не хватало. Но он не мог. Теперь он независимая страна и должен казаться сильным, а не распускать нюни на плече того, кто так его ненавидит, но хорошо это скрывает за лживой фирменной улыбкой.

— А ведь раньше она была другой, — Альфред поднимает руку вверх, указательным пальцем рисует в воздухе кружок, а потом, не отрываясь, пририсовывает к нему ломанные линии.

Склонив голову набок, на его лице отображается грустная улыбка.

— Почему всё-таки с Францией у него отношения другие?..

Как дождь в ясную погоду вспоминается сегодняшний случай, когда Франциск, поймав его взгляд и, наверное, что-то поняв, пододвигается ближе к Кёркленду, касаясь того плечом, по-собственнически сначала кусает за ухо, а лишь потом говорит какие-то слова. Сжав сильно кулак, Джонс ударяет им по ковру, закусив губу.