По лагерям

– И ты здесь? – удивился я. – Так быстро добрался! Раньше меня!

– Вот уж как два дня на Поляне.

– Два дня!.. два, – я растерялся – Я бродил по Лесу, потом подул сильный ветер, я плутал, не помню сколько, а потом вышек к реке…

– Ага, ступеньки недавно построили, – буднично сказал Финниган.

– Ступеньки?

Финниган глянул непонимающе:

– Как-то иначе перешел?

– Через свиток левитации.

– Во дурень! Целый свиток истратил! – рассмеялся охотник.

– Я ведь в первый раз! Я не знал, что по ступенькам можно.

– Запомни, вначале надо все оббегать, а после – меняй локацию.

– Ясно. Хорошо. Кто их построил?

– Ступеньки-то? Не знаю.

– Боги?

– Наверное.

– А там не глубоко?

Финниган покачал головой:

– Какой же ты болтун… сходи сам проверь.

– На обратном пути, – кивнул я.

Усач добавил:

– Ты видел, там и в брод легко перейти.

– Да я просто уточняю.

Финниган вытер усы своей перчаткой.

– Не те вопросы задаешь, парень.

Я замялся, но правильные вопросы задавать пока не стал, чтоб не начинать канитель с поиском нуля.

– Я тебе задаю конкретные вопросы, на которые точно дашь ответ. На сложные вопросы ты не отвечаешь.

– Нельзя ответить конкретно на сложные вопросы.

Я задумался.

– И то: правда.

Финниган присел на корточки, что было нехарактерно, ущипнул травку и принялся жевать, раздумывая.

Я потрогал траву, коей была покрыта поляна – густая и нежная, по такой не находишься, не належишься. Я повторил за охотником: трава оказалась сочная, ароматная, но почти безвкусная, только горчила легонько.

– Послушай, после наших разговоров нередко остается впечатление, словно хочешь что-то сказать. Чувство недосказанности повисает в воздухе, причем – я сделал акцент на последней фразе – с твоей стороны.

– Как ты можешь испытывать чувство недосказанность за другого человека?

– Не знаю. Так получается.

– Зри в корень, не расходись попусту. Кто ты?

– Чего?

– Кто ты? Где ты?

– Я… – слова не сходили с уст – я…

Мне нечего было ответить. Я вдруг осознал: какой ответ ни дай, все равно будет не полон, или не точен, а может – вовсе неверен, и у меня снова останется чувство недосказанности за другого человека.

– То-то же! – заключил Финниган.

Он одновременно расстроено и удовлетворенно посмотрел в сторону, кивая.

– А ты?

– Что я?

– Ты можешь ответить на эти вопросы?

– Конечно. Я Финниган, сейчас на Поляне, а живу в Лагере.

– И я! Я тоже!

– Ты Финниган? – усмехнулся охотник.

– Нет, я тоже живу в Лагере, я член Лагеря, я хотел это сказать, но потом подумал, что такой ответ тебя снова не устроит!

– То есть, моя вина, что ты не в состоянии ответить: кто ты и где находишься?

– Да на Поляне я, с тобой. Мы оба из Лагеря, где Замок Магнатов!

Я совсем растерялся, а Финниган невозмутимо пожевывал травку, да смотрел куда-то вдаль, точно книгу сочиняет.

Подошли еще ребята, у одного я заметил странную, доселе незнакомую штуковину, наподобие дро-бо-ви-ка. Только штука была на поясе, заместо меча, и описать я ее никак не мог, даже если б спросили в Родном Лагере в пылу сказа personal chronicles.

Надоела эта вокруг-да-около thing. Решил спросить Финнигана в лоб:

– Что это за место?

– Оно еще не закончено. Это новый мир.

– Новый мир? Для кого?

– Для новых.

– Как обычно…

– И то: правда! – обрадовался Финниган, однако я ничего и не понял.

Я понуро опустил голову. Финниган, видимо осознав ситуацию, добавил:

– Присмотрись к обитателям Лагерей. Про Дикий Лес на самом деле никто не знает. Ты не замечал, что сюда ходят единицы, а главное – одни и те же?

– Замечал.

– У них и спрашивать бесполезно, – добавил голубчик с дро-бо-ви-ком.

Финниган продолжил:

– Я уже обмолвился, многие вещи мы воспринимаем как данность. Вот возьми, к примеру, наши инвентари. Откуда они у нас?

– Как откуда? Всегда были. У всех есть. А как их может не быть?

– А представь, что нет его.

– Да ладно, – махнул я, улыбаясь – хорош заливать. Вы еще скажите! Чтоб я представил, что у меня нет…

– А откуда это появилось?

– Боги…

– Какие боги, где они, ты их видел?

– Во сне…

– Сны – это побочный эффект работы твоего котелка. Забудь про них.

Вопросы охотника все больше ставили меня в тупик.

– Видеть надо, парень, видеть. И думать.

Все погрузились в раздумья, и было крайне интересно, что творится в голове у остальных, ведь в моей пока было пусто.

– Я как-то монстра бил – начал голубчик, что с ддроо… дробовиком, – напомнилось что-то. Пыжился-пыжился, да и вспомнил.

Парень выражал искреннюю радость, лицо светилось.

– Слыхал такое где-то, в мире одном, тот звук удара по кирасе, тот скрежет, слыхал я его где-то… только где, вспомнить не могу… – теперь же лицо выражало крайнюю неудовлетворенность. Я заметил, что собравшиеся быстро меняли эмоции.

Человек с дробовиком замолк, компания вновь погрузилась в молчание. Наверное, думы потяжелели.

– Где Истопник?! – вдруг нашелся я – Истопника-то нет!

– Как догадался? – живо поинтересовался охотник.

– Да штаны у него, смотрю, совсем не к месту.

– Вот видишь, почуяла душенька, почуяла.

– А Истопник тута остаться желает – вылетело с другого края полукруга.

– Чего значит, тута?

– Неважно – отрезал Финниган, и грозно посмотрел на голубчика.