По лагерям

– Слушай, коли хочешь, – он обреченно покачал головой, и сразу продолжил. – Мир наш, как бы множится, и существует в бесчисленных количествах, но на определенных участках, так назовем, миры крайне идентичны, и мы существуем во множестве миров одновременно, но до конкретных пределов участка. И существовали мы прежде на том участке, где был открыт проход.

– Мы были в одной части совокупности близких миров, а теперь в другой?

– Да! – злобно ответил Финниган. – Соображаешь… Умная голова, только дураку досталась…

Таким я его еще не видел.

– А чем это грозит?

– Ничем, абсолютно ничего не поменялось, за исключением твоих занятий, брони, которую носишь…

– И..?

– И проход теперь закрыт, – вздохнул охотник.

– Как же так…

– Да вот так! Мы хотели убраться из этого мира, по своей воли, память, возможно, сохранить, а теперь… И все из-за тебя!

– Дак чего же ты мне раньше не сказал, я бы не стал выкрикивать!

– Как тебе объяснить? Ты такой человек, стал бы за нами увиваться, совать везде свой нос, не давал бы проходу, это твоя сущность, понимаешь? А путь у тебя иной, я говорил, ты должен перейти в другой мир, не в Дикий Лес. Эх, Дикий Лес, теперь только одни воспоминания, и тех потом не станет.

– Может быть, есть какой-то иной способ?

– Может и есть, да откуда знать… Я же не провидец, я просто человек, который знал чуть больше, душа подсказала.

До меня стало доходить. Финниган и остальные, преднамеренно скрывали информацию для общей пользы.

– Финниган, прости.

– Бог простит. Ты лучше к Кухену не ходи… да ни к кому не ходи, не рады тебе тут.

Он опустил голову.

– Финниган – робко спросил я.

– Что?

– Ну откуда ты все это знаешь?

– Видать, такой я.

Больше я ничего не спрашивал.

И сразу же, вихрем одернул Истопник, никогда до того первым разговор не заводивший:

– Твоих рук дело?

– А что?

– Еще раз такое повторится, будешь иметь дело со мной. – сказал и спокойно ушел. Проверять слова не хотелось.

Далее мои приключения шли совершенно обыкновенным образом, но мысль о проходе не давала покоя, и дело было даже не в сценарии, или Лагере Бродяг, находиться в котором мне претило.

К тому моменту что-то изменилось. Я больше не смотрел на мир лагерей прежними глазами, все сделалось предсказуемым, хотя было таким все время; жить стало пресно и временами совершенно невыносимо. Конечно, я понимал, это дом родной, но как птенец выходит из гнезда, оперившись, так и мне предстояло…

Потому я быстро состряпал план и принялся его исполнять.

Глубокой ночью, когда цикады сочно пели, а звезды покрывали серебром гладкие камни Замка, я пробрался во Двор Магнатов проверенным способом – взобрался на крышу деревянной хижины, примощенной вплотную к стене крепости, и влез по ней в окошко сторожевой башни, где частенько отлынивал стражник.

Была такая прореха в обороне Замка – неприметные борозды между блоками. Трюк я проделывал не единожды, но прежде – только в прошлом сценарии. Доспехи с непривычки стесняли движения, то и дело я поглядывал на голубчиков под стенами, но все обошлось.

Неслышно крадясь и частенько прислоняясь к холодному полу да остывающим стенам, спустился с башни во двор, повернул налево, прошел вдоль стены тишком и оказался у капеллы магов.

Вход в капеллу был открыт. Как и другие здания во дворе Замка, обитель магов оставался незащищенным: кто посмеет напасть исподтишка, в самом сердце Родного Лагеря? Немыслимо!

Я вошел в просторную залу, стены которой были украшены фресками поклонения огню, поделенные пилястрами. На каменном полу ярко горела пиктограмма, выложенная из небольших оплывших свечей. По невидимым линиям, соединяющим огоньки, проходило свечение, переливаясь всеми возможными цветами, медленно гасло, возникало вновь. Знак был непонятен, незнаком, но красоту и трепет колдовства я оценил.

Дальше, в переливах охранных чар, стоял табернакль, а стены вокруг были расписаны золотом – руны и знаки, языка которых я не знал.

Из лона капеллы доносились похрапывания и сопения; кто-то бубнил себе под нос.

Я слышал о таком: маги бормотали во сне, сотворяя заклинания, а просыпались уже охваченные пламенем, или находили себя в предместьях других лагерей, с камнем телепортации зажатым в кулаке. И смех и грех!

Немедля, я направился в дальнюю комнатушку, где хранили эликсиры. Темная прохладная каморка в дальнем закутке капеллы была заполнена искрящимися склянками и небольшими бутылями, заботливо расставленными на деревянных стеллажах вдоль стен. На полу были сундуки.

Я двигался предельно тихо, но броня малость позвякивала и шуршала. Конечно, приходится чем-то жертвовать в угоду защите и вольготности, с которой носишь сей armor.

Я смело принялся хватать бутыли и склянки, совать в инвентарь без разбора. В какой-то момент мне послышалось, что в одной из комнат возникла хлопотня, я тут же замер, напряженно следя за каждым звуком, сколь безобидным тот ни казался.

Потом все стихло, бросив эликсиры, второпях я прильнул к сундуку. Действовал поспешно и грубо, да к тому же выяснилось, что навык нынешний заметно уступал тому, которым я владел на прошлом сценарии.