По лагерям

– Сны вообще могут быть о чем угодно. Не обязательно о прошлых мирах. Надо думать, было бы просто таким способом трактовать все, что в башку приходит.

– Что-то подсказывает, Финниган, мне снятся именно прошлые миры.

– А и пусть! – махнул он.

Вот и разговор!

Я снова кивнул:

– Позволь стать сильнее!

– Позволяю!

Nuggets –

Strength +1

– Позволь стать сильнее

– Позволяю!

Nuggets –

Strength +1

В теле я почувствовал некоторую уверенность. Хлынул прилив сил, и хотелось найти ему применение. Покопавшись в инвентаре, я отыскал меч, который прежде был не по руке.

Я переместил меч на пояс, но доставать из ножен не стал – голубчики всполошатся. Не хотелось тревожить людей.

– Финниган…

– Опять?

– Нет. Что ты с рудой делаешь?

– То же самое, что и все.

– Например?

– Еда-питье-оружие. – быстро проговорил он.

– Еликсиры-кушанье-компот? – рассмеялся я.

– Какой кам-поот?

– Да так, – я засмущался, будто сказал дурное – вспомнилось что-то…

– Аа… – понимающе протянул Финниган.

В тот момент мне захотелось поделиться с охотником довольно занятным диалогом, который случился с одним из возникших пару дней назад.

Я, как обычно, шмыгая по делам, наткнулся на Слака, голубчика из Лагеря Бродяг. Он славился простодушием и был единственным из членов Бродяг, кто собирался на Поляне у Дуба.

Броня на нем была синяя, «бродяжная» – говорили у нас в Лагере; стойкая, и как мне тогда казалось – весьма практичная.

А волосы у Слака рыжие, глаза голубые, добрые. В целом – довольно сносный, приветливый возникший, который не рвался вперед и не тянул других в сомнительные дела.

День выдался солнечный. Искря литыми частями доспеха, Слак то и дело отвлекался на природу:

– Соловейчик-то, погляди – как пространство румянит!

– И дышать сладко, – согласился я.

– А то!

– Слушай, ты когда еще в Дикий Лес пойдешь?

– Не скоро. Тута делов полно.

– Да каких еще таких делов? Тебе здесь не скучно?

– Бывает, но, понимаешь, нужно тут дела доделать… в общем занят я неописуемо.

Заговорил он странно – точно скрывал что-то.

– А Финниган, с тобой будет?

– Да… То есть… Не знаю. Ты у него сам поинтересуйся!

Слак встал истуканом, прервав разговор. Сначала я решил – под болванчика косит – был такой грех за голубчиками в личном разговоре – но затем понял – перебирает вещи. Невежливо отвлекать от этого дела, но и разговор прерывать нехорошо. Чуть обождав, я потревожил:

– Послушай, твое нахождение там, возле дуба, оно тебе что-то дало?

– Ты даже не представляешь! – Он хлопнул в ладоши – Я бы и тебе советовал, но, пойми, бывает, что часто туда наведываться не имеет смысла. Разок сходил, и достаточно. Я думаю, тебе двух раз – за глаза!

– Скажи, а ты пробовал синюю болотную траву?

– Не слыхал о такой…

– Ну-ка, глянь!

Я достал свежий, не начатый кулек и сунул ему в руку.

– А!

– Что такое?

Слак расплылся в улыбке:

– Точно! Пробовал я!

– Ну и как?

– Да ничего особенного. Похорошело, это да, полегче шлось, но и только. Помню, правда, как не мог взять в толк, отчего это небо такое… – Слак запнулся.

– Какое?

– Ненастоящее… – медленно проговорил он и тяжело уставился на меня.

Я спросил со всей серьезностью:

– Нарисованное?

– Да! Хотя… Нет!

Он замотал головой, будто сказал что-то ужасное.

– Слак!

– Чего?

– «Да» или «Нет»?

– Да какое оно нарисованное!? – отмахнулся он, нервно хихикая – Обычное небо. Движется!

Но разговор я запомнил.

– Ты что, завис? – Финниган въедливо уставился на меня своими карими глазищами, поглаживая перчаткой кустистые усы.

– Финниган, скажи. Ты видишь, что небо нарисованное?

– Кто ж тебе такое сказал?

– Слак. Только он сам не уверен.

– А! – отмахнулся Финниган. – Пустобрех. Возникший. Что с него взять?

– Я думаю – много чего.

– Не слушай его. Время не трать.

– Но как можно не обращать внимания на такие вещи?

– Небо и солнышко тебе путь освещают и греют, дарят рассветы, закаты, звезды расстилают перед тобой, а ты так говоришь – нарисованное… Нехорошо!

– Но Финниган…

– Ты грибы ел?

– И что?

– А то, что не нужны они тебе. Не-нуж-ны.

– А что мне нужно?

– Ничего. Тебе душа укажет путь.

– Финниган…

– Ты должен сам все понять. – сказал он, отвел взгляд и молча уселся у костра.

Я постоял, помялся, но затем спросил:

– Почему ты всех, кто много говорит, называешь пустобрехами? Это же информация!

– Потому что смысл тает в океане фраз.

Теперь замолчал и я.

Финниган, по моему разумению, в последнее время говорил противоречивые вещи. В один день призывал задуматься, облепить себя вопросами, а в другой – пойти поспать и ни о чем не думать. Время от времени, из-за противоречивых наставлений, авторитет охотника блекнул в моих глазах, а порой думалось, будто он вообще ничего не знает. Но последняя фраза не оставляла никаких сомнений в легитимности Финнигана как наставника, ментора.

Это не было четким руководством к действию, советом или рекомендацией. Он раскрывал секреты бытия, казалось бы, такого неприступного и недосягаемого.

А что, в итоге, мне делать? Наверное, нельзя без всякого основания и повода решиться думать, и не думать непозволительно – так я заключил. В духе Финнигана.

***