По лазоревому ветру

Она снова внимательно вгляделась в глаза принца, ничего не смогла понять, но общее смятение, охватившее их обоих, действовало угнетающе. Девушка почувствовало, что слёзы от обиды и непонимания начинают заполнять глаза, поспешно отвернулась, но плечи её стали предательски подрагивать, и она помчалась подальше от Лефира. Он устало закрыл лицо руками, борясь с желание броситься за ней. Его остановила мысль о том, что всё уже сделано, сказано, всё вышло, как он планировал… но хотел ли он этого на самом деле? Лефиру казалось, что он слышит стук собственного сердца, отчаянный и тревожный. Он посмотрел на свои руки: пальцы мелко дрожали, и от этого Лефир показался себе ужасно жалким, куда более жалким, чем когда лежал в башне Фогуна не в силах даже пошевелиться.

Следовало привести себя в порядок, прежде чем отправляться на встречу с эльфами. Следовало выглядеть уверенным и непоколебимым в своём решении пожертвовать собой, следовало помнить, что его жизнь в контексте вечности ничуть не ценнее жизней прочих эльфов, которые подвергались опасности. Так же следовало помнить, что лучше самому разбить этот артефакт, почувствовать дыхание смерти, ощутить трепетные секунды, последние секунды жизни. Постараться быть сильным, последний рывок…

Лефир побрёл к холму, медленно и задумчиво. Но мыслей в его голове не было, лишь душа ныла от тоски и безграничного отчаянья. В конце концов, эльфы могли разбить Осколок втихаря, ни о чём не предупредив его… Это было бы жестоко и подло…но так было бы лучше.

Принц увидел на холме очертания двух фигур и узнал в них Офиреля и Эдварда. Третьего эльфа не было видно. На миг Лефира охватила паника: что, если Алариан решил нарушить слово и поговорить с Элейной? Что, если у этих хитрых эльфов есть какое-нибудь средство или заклятье, позволяющее нарушать обещания без всяких угрызений совести? Он огляделся по сторонам, но не нашёл глазами Алариана и продолжил путь. Лишь с высоты холма он увидел спешащего к ним искомого эльфа.

Алариан всерьёз задумывался над тем, что если бы он знал принца чуть дольше, лет хотя бы двести, он бы и сам отдал ему полжизни. Однако он ловил себя на мысли, что это весьма непростое решение, и, знай он Лефира хоть триста лет, придумал бы себе оправдание, почему не может решиться на этот шаг. Осознание этого отравляло все мысли Алариана, он чувствовал себя слабым и предательски эгоистичным. А ещё он жалел о своём обещании, поскольку, кроме Элейны, брат принца тоже мог быть заинтересован в спасении его жизни путём передачи половины своей. Но знал об этом только он один, а значит, либо должен был сам пожертвовать, либо мучиться сомнениями.

Под эти тяжкие раздумья Алариан подошёл к условленному месту, где на холме уже стоял Эдвард, принц и Офирель. Они уже о чём-то говорили, не дожидаясь Алариана, и эльф знал, что именно они обсуждают.

- Я бы хотел поехать один, – Лефир тяжело сглотнул, так как в горле стал ком, и говорить ему было тяжелее с каждым словом. – Я разобью Осколок, обещаю… Просто позвольте мне сделать это в одиночестве, – он обвёл взглядом присутствующих эльфов.

- Ты хорошо подумал? – осторожно спросил Офирель, не готовый так просто распрощаться с недавно обретённым братом.

Ему было больно терять этого полуэльфа, которого он толком и не знал, но рассчитывал пообщаться с ним дольше, чем несколько минут и уж тем более не мог и предположить, что всё закончится именно так.

Лефириус кивнул в знак того, что подумал об этом решении достаточно обстоятельно и отговорить его никому не удастся. Было у него ещё одно условие, или просьба. Он и сам не знал, что это, но решил всё-таки озвучить как просьбу:

- Можно я разобью его у Седых Скал? Там я родился, но ни разу не был… Хотелось бы посмотреть…напоследок. И это было бы… символично…

В глазах эльфов промелькнуло сомнение, они начали было переглядываться, но заговорил Эдвард. Его звучный властный голос не оставил никому сомнений в том, что будет так, как он скажет:

- Это твоё право, Лефир, – он смотрел на него с нескрываемой глубокой печалью. – Мне жаль, что всё заканчивается так…и так быстро… Я объясню коню, куда привезти тебя, и ты увидишь Седые Скалы… Мы прибудем туда через пять часов…

Он подошёл и порывисто обнял принца. Обнял так, как обнимают в последний раз. Лефир почувствовал, что самообладание начинает теряться и поспешно отстранился.

- Седлайте мне коня, – с трудом выдавил он из себя.

Эльфы почтительно поклонились и стали расходиться. Алариан подошёл к Лефиру и еле слышно, но решительно начал:

- Послушай, нельзя…

- Ты обещал, – сухо напомнил принц. – Моя смерть не отменит этого обещания. Никому и никогда ты не расскажешь.

- Не расскажу, – коротко ответил эльф, мельком взглянул в лицо Лефириусу и пошёл прочь.