По лазоревому ветру

- Да… Только тогда на этом всё самое плохое закончилось, а теперь только начинается, – глухо отозвался он, и лицо его снова стало печальным и мрачным, хотя воспоминания тоже заставили его просветлеть на несколько секунд.

Они мчались на всех парах, ветер звенел в ушах, а волосы эльфа развевались так, что Элейне приходилось увёртываться от них, ибо они назойливо лезли ей в лицо.  Поэтому дороги она практически не видела, покрепче прижимаясь к эльфу и жмуря глаза от его локонов. Конь, не то получив указания от Алариана, не то самостоятельно разобравшись в ситуации, действительно выложился по полной. Он перемещался с совершенно немыслимой скоростью, и девушка думала о том, что и не подозревала о таких возможностях этого животного.

Наконец, конь принёс их к месту назначения, и Алариан спешился ещё тогда, когда конь не совсем остановился. Эльф торопился и нервничал, и Элейна тоже поспешила спрыгнуть на землю.

- Сейчас ты всё поймешь! – заверил он, и она тихо пробормотала себе под нос:

- Надеюсь… - ей пока было совершенно неясно, для чего он привёз её к какой-то землянке и отчего этот вечно непоколебимый эльф сейчас был столь взволнован.

***

Первое, на что обратила внимание Элейна, войдя в хижину: пахло пряной гвоздикой. Где-то девушка уже чуяла этот запах недавно, но не могла вспомнить, где. На это не обратил внимания ни эльф, ни принц, когда были здесь без неё. Впрочем, Алариану и сейчас было совершенно безразлично, чем пахнет в этом помещении.

Мудрец приветливо улыбался, сидя на своём прежнем месте, но смотрел на пришедших так, словно видел впервые не только Элеёну, но и Алариана.

- Мы с принцем приходили к тебе, помнишь? – эльф уже интуитивно понимал, что это бесполезно, что старец не узнает и не вспомнит его.

- Нет, не помню, – весело отозвался старец. – Но это ничего, вы мне нравитесь, и я буду рад снова познакомиться с вами!

Эльф устало вздохнул: единственный, кто мог всё объяснить Элейне, не помнил ничего из того, что было сейчас важно. Он старался придумать другой способ, как девушке узнать правду и самому не рассказывать ничего, что попадало под обещание принцу.

- Ладно… Я попробую убедить Лефира… - он осёкся, и посмотрел в улыбающееся лицо мудреца. – Ты не помнишь вообще ничего, или только то, что было недавно?

- Недавно – понятие растяжимое, друг мой… - туманно ответил он, и Элейне показался смутно знакомым голос, произносящий эти знакомые слова. – Что тревожит тебя? Ты так печален…

- Ты рассказывал нам о последствиях уничтожения Осколка Кристалла Жизни, помнишь? – с надеждой спросил эльф.

- Конечно, помню, я же мудрец! – возмутился несправедливым подозрением старец.

Эльф выдохнул: пусть рассказ мудреца не объяснит Элейне поведения принца, но, возможно, спасёт ему жизнь. По крайней мере, она сможет принять своё решение, и эльфу казалось честным дать ей такую возможность. Нурасаис рассказывал обо всём, подробно объясняя, что Лефиру придётся умереть, чтобы уничтожить эльфа, но ни словом не обмолвился о возможности передачи жизни. Пока он говорил, Элейна изучала его внешность. Его глаза казались смеющимися, хотя он говорил серьёзные и трагичные вещи.

Элейна взглянула на его руки, обтянутые перчатками и глубоко задумалась. Потом повернулась к эльфу. Он непонимающе глядел на неё, замечая, что она недостаточно внимательно слушает мудреца.

- Алариан, будь добр, оставь нас наедине, – холодно попросила она эльфа.

- Не стоит, – вмешался старец. - Я так отвык от общества милых дам, что это будет меня смущать.

Эльф взглянул в глаза Элейне и понял, что лучше повиноваться. Всё-таки она была ему ближе, чем старец, тем более то, что этот мудрец утаил самое главное, не понравилось ему, и он решил не считаться с его мнением.

- Я буду за дверью, – эльф всё же тактично поклонился мудрецу и вышел, тихо хлопнув дверью.

Теперь глаза старца старательно избегали встречаться с Элейной взглядом. Сам он нервно вцепился в рукоятки кресла в ожидании неприятного разговора.

- Как тебя зовут, я что-то забыла, напомнишь? – прищурилась она.

- Наш разговор окончен, - неожиданно резко ответил он и добавил значительно мягче: - Моё имя не должно засорять твою память.

- Назови своё имя! – прошипела она, теряя терпение. – Или я спрошу его у Алариана, и для тебя не будет разницы, упрямился ты или ответил мне сразу.

- Нурасаис, – выдохнул он и сразу стал прежним: спокойным и приветливым: - Что говорит тебе моё имя?

«Это не твоё имя, – подумала она. – Это вообще не имя...»

Всё сложилось: перчатки на руках, молодой голос, запах гвоздики и карие приветливые глаза. «Санариус… Нурасаис…» - всё ещё не веря себе, подумала она и сказала, протягивая руку:

- Прощай, Нурасаис. Спасибо за помощь.

- Прощай, – ответил такой невыносимо знакомый голос, что Элейна вздрогнула от того, как раньше могла не замечать этого.

Мудрец взял протянутую для рукопожатия руку, поднёс к лицу и нежно коснулся её пальцев своими губами, лукаво вглядываясь в её глаза. «Он понял, что я его узнала», - с неожиданным ужасом подумала она и ловким движением стянула перчатку с его руки.