По лазоревому ветру

Санар, казалось, снова не обиделся и не разозлился, словно ждал такого предложения и сам жаждал поведать ей нечто интересное.

- Хорошо, - подозрительно легко и даже с каким-то удовольствием или предвкушением удовольствия покладисто согласился он. - Я хотел найти последнего эльфа, когда узнал о истории твоего клана. Тогда я путешествовал по Южной части нашего мира. И довольно быстро я нашёл его. Он был в жалком, плачевном состоянии, но жажда мести у него была. С тех пор жил под моим покровительством долгие четыре года, пока я снова не отправился на Юг. Там я пытался найти эльфов, которые однажды прокляли вас. Хотелось узнать их тайные замыслы, узнать, много ли ещё живых из твоего клана обретается где-то за пределами Северного Догорма. Ведь срок проклятия истёк, но эльф не обрёл никакой сверхсилы. И тогда кто-то из ваших некогда родичей сам вышел на меня, потому что человеку никогда – понимаешь, Элейна? – никогда не выследить и не словить эльфа. Ты никогда не обретёшь величие своего народа, и… - он почувствовал, что клинок опасно касается его кожи, нервно сглотнул и продолжил по существу, причём глаза его, красивые и тёплые, по-прежнему ликовали. – Этот эльф посмеялся надо мной и заодно над всеми вами. Он спросил меня: «Как думаешь, стал бы преданный ими народ даровать последнему выжившему предателю силу?» - он отрицательно помотал головой и продолжил: - Это была уловка, рассчитанная на то, что вы перебьёте друг друга от желания остаться последним. Они не думали, что вы уйдёте так далеко, что слухи о пророчестве не доползут до вас, и что вы решите сплотиться для битвы с чародеями, вспомнив вдруг о совести, чести, взаимовыручке, а так же о том, что вы – народ. Только, как видишь, это и погубило вас. Лучше бы разбежались, как в прошлый раз, подобно крысам. Глядишь, выжила бы не только ты и тот убогий, на которого я возлагал надежды… – он отвёл рукой кинжал от своей шеи и сел, поравнявшись с Элейной. – Я убил того эльфа из твоего клана. Никто не любит предателей, а толку от него больше не было. Так что ты и так последний эльф из своего проклятого клана. Злого эльфа-чародея выдумал я, когда пришёл сюда и узнал от мудреца про артефакт, некогда позволивший Фрине даровать жизнь принцу. Забавно, как легко вы, владеющие магией, введетесь на пророчества и подобную ересь, совершенно не стремясь отыскать первоисточник и убедиться в истинности подаваемой вам информиции!

Он говорил что-то ещё. Про то, что сам не ожидал таких поразительных успехов, про то, что единственным промахом было то, что он не знал о том, что Фогун дружит с Элейной. Тут же Санар попытался втолковать эльфийке, насколько он гениален в своих планах и что подобные случайности, как то, что Элейна влюбится в Лефира, предусмотреть было невозможно. Рассказал так же о том, что давно уже знал о происхождении принца и вообще-то рассчитывал на более бурную реакцию со стороны племянника, когда тот выяснит, что является полуэльфом. Говорил так же, что до последнего надеялся убить принца более простым способом, нежели получилось: не рассчитывал прикидываться мудрецом и уничтожать артефакт, а легенду о злом маге-эльфе придумал на всякий случай, поскольку легенда в его воображении родилась давно, как только он узнал в Южных Землях о том, что эльфы обманули проклятый клан.

Элейна не слушала его, но внимательно смотрела, как шевелятся его губы, временами растягиваясь в улыбке или же искривляясь в усмешке. Он был красив и молод, он мог быть интересным умным мужчиной, если бы не был столь жесток.

- То есть Лефириус зря разобьёт Осколок? – прошипела Элейна, отвлекаясь от мыслей о неверном пути кареглазого мужчины.

- Нет, не зря - он избавит мир от себя и от долгого правления своего отца, – спокойно ответил Санар, слегка пожимая плечами. – Подумай, если он сейчас не убьёт себя, разбив артефакт, то Крафус отыщет его и заберёт его тело. Рано или поздно, но он догадается, где искать своего сына. Может, ему потребуются месяцы или даже годы, может, он будет жечь эльфийские города и поселения, пока Лефир не сдастся ему. Результат будет тем же: твоего принца у тебя не будет! Не лучше ли позволить ему уйти красиво?

Санару удавалось сохранять своё обаяние даже теперь, когда все его планы были очевидны и безоговорочно разрушены. Он совершенно не чувствовал себя негодяем и убийцей, но относился с пониманием к тому, что Элейна ненавидела его. Он видел ненависть и презрение в её глазах, читал эти эмоции за каждым её словом и действием, но не чувствовал, что его могут убить. Девушке казалось, что он не мог не продумать какой-то запасной план, и не могло быть так, что ничего действительно нельзя было предпринять, чтобы спасти принца.