По лазоревому ветру

- У меня есть одна… - она нашарила в кармане вырезанного деревянного пегаса. – Надеюсь, всё получится… Скачи к нему и попытайся успеть до того, как мы узнаем сработал обряд или нет…  Вдруг эльфы не послушают шёпот листьев…Только дай мне свой нож… - она посмотрела на тело Санара, видневшееся в доме через открытую дверь, и слегка усмехнулась невесёлой усмешкой. – А то мой кинжал безнадёжно испорчен.

Эльф кивнул, отдал Элейне один из своих метательных ножей после чего, погладив девушку по плечу, вышел на улицу, вскочил на коня и помчался во весь дух назад к эльфийскому поселению.

22

Кассилиель бросилась к конюшням, едва услышала шёпот листьев и ясно различила в нём призыв отправиться к хижине мудреца. Обращение к Эдварду тоже дошло до адресата примерно в то же время. Эльф понял всё, что хотел поведать ему Алариан. Он оказался ближе к конюшне, чем эльфийка, и выехал из неё на коне, когда Кассилиель ещё только подбегала к дверям. Он не стал тратить время на объяснения и помчался в сторону Седых Скал, но увидел вдалеке Офиреля и решил, что он вполне может отправиться с ним. Эдвард крикнул издалека, чтобы была возможность успеть ответить хоть на один вопрос, если таковой будет задан, не снижая скорости:

- Офирель! – Эдвард стремительно приближался и весь вид его говорил о том, что он ужасно зол и к тому же куда-то спешит. – Быстро садись на коня, по дороге всё объясню.

Эльф кивнул и позвал своего коня пронзительным свистом, который у непарнокопытного не было шансов не услышать. Эдвард не стал ждать и поскакал вперёд, поскольку время было дорого. Офирелю пришлось гнать коня изо всех сил, чтобы догнать дядю, но всё же это ему удалось и вскоре всадники поравнялись. Мчались лошади резво, так, что дух захватывало, и Офирель прекрасно понимал, что дело спешное и серьёзное, но всё же пожелал уточнить:

- Куда мы? – задыхаясь от бешеной скачки, прокричал он. - Пять часов ещё не прошло!

- Мы должны остановить его, – крикнул Эдвард в ответ. - Ветер принёс послание от Алариана. Но это сейчас не важно – мы должны успеть! Это всё, что тебе необходимо знать!

- Мы не успеем! – крикнул ему Офирель, стараясь не отставать, но конь Эдварда был поистине могуч и не имел равных. - Едва он заметит нас на горизонте, он поспешит разбить Осколок, полагая, что мы приехали забрать его тело!

Конь Эдварда прибавил в скорости, словно поняв слова Офиреля и решив во что бы то ни стало успеть, потакая стремлению своего наездника.

- Попытаться стоит! – прокричал в ответ Эдвард, хотя слова Офиреля были ужасно правдивы.

Настаивать на своём слегка отставший эльф не стал, лишь стараясь снова догнать впереди скачущего.

***

Обряды, заклинания, тайные знания эльфов с южных земель, знания, украденные у чародеев и магов… Как давно и как недавно это было. Каких-то сто или сто двадцать лет назад, когда Элейна ещё не знала Фогуна и когда чародеи были лишь эпизодическими персонажами, с которыми приходилось сражаться. Девушка вспоминала об этих двух погибших кланах без сожаления, потому что всё это осталось в прошлом, а сейчас было не самое подходящее время для осмысления прошлого. Девушка старалась сделать всё правильно, но вовсе не была уверена, что точно помнит, что нужно делать. Это не была эльфийская магия, это была смесь, основанная на знаниях эльфов и чародеев, магов и фей. И эльфийка никогда прежде не могла и подумать, что однажды эти знания пригодятся ей. Даже не «пригодятся», а будут необходимы. Раньше этот обряд казался ей совершенно абсурдным, ибо кто в здравом уме, как ей тогда думалось, станет отдавать половину своей жизни кому бы то ни было? Теперь она понимала, насколько можно любить и насколько желать спасти кого-то.

Она нарисовала на земле пиктограмму солнца с семью лучами, вписанную в центр пиктограммы звезды в круге. В каждый луч солнца она написала знаки, которые должны били дать понять магическим силам, что полжизни передаются Лефириусу. Элейна рисовало знаки, которые казались ей подходящими для описания принца, и пусть это было весьма субъективно, именно это от неё сейчас требовалось: от души постараться и вложить в каждое своё действие, в каждый штрих все свои эмоции и чувства, что испытывала она к молодому принцу. В каждый луч звезды она занесла символы, которые лучше всего описывали её саму. Она осталась недовольна результатом, но ничего переделывать не стала, поскольку это было не столь уж и значимо для проведения ритуала. Ничего не менять и делать всё импульсивно – это было в некотором роде частью обряда. В центр солнца встала она сама, держа в одной руке деревянного пегаса, а в другой нож.

- Я ничего не теряю… - сказала она себе, нервно облизывая губы и закусывая нижнюю. – Даже если всё получится, и я проживу вдвое меньше, чем могла бы, я всё равно ничего не теряю…