По лазоревому ветру

- Мне больно, – тихо сказала она, но так как он совершенно не понял, к чему это было сказано, она повторила громче и чётче, думая, что он не расслышал: - Мне больно.

Он проследил за её взглядом, и с немалым удивлением обнаружил, что его пальцы сжимают её предплечье так, что костяшки на его пальцах побелели. Он поспешно отдёрнул руку, словно это прикосновение приносило боль ему, а не девушке. Чувствуя, что надо что-то сказать, он попытался как можно быстрее придумать что-нибудь достойное, но все его мысли всё ещё оставались во сне, который теперь так изменился, и это заставляло думать о причинах этих изменений.

- Я не специально, – пробормотал он, растерянно глядя на её руку, на которой остались красные пятна с багровыми полосками - вмятинами от его ногтей.

Элейна растёрла второй рукой надавленное место, и слегка улыбнулась:

- Забудь об этом, – но тут же её лицо снова стало серьёзным, и она спросила: - Что с тобой было?

Он вздрогнул от этого вопроса, потому что об этом имел право спрашивать кто угодно, кроме неё, ведь именно она была причиной и виновницей его многолетних страданий. Его голос прозвучал холодно и резко, как в первую их встречу в его замке:

- А то ты не знаешь! – он посмотрел в её всё ещё встревоженные глаза, отметил, как искренне она сопереживает ему, успел подумать, что либо она очень хорошо притворяется, либо он не прав, и она не имеет отношения к природе его кошмара, а, следовательно, не стоило так резко реагировать на её вопрос. Но девушка не обиделась, поняв его фразу по-своему.

- Приснилось что-то жуткое, да? – догадалась она и поспешила исправиться: -  Прости, я могла не спрашивать, это и так понятно. Часто с тобой такое?

- Не важно, – ответил он.

Она заметила, что ему никак не удаётся выровнять дыхание, он бледен и растерян, а, значит, сон ещё не отпустил его сознание. Она мягко дотронулась до его холодных пальцев и предложила:

- Мне побыть рядом?

Он резко выдернул свою руку из-под её, испугавшись того, что ему бы хотелось ответить «да», а также того, что он начинает терять свою уверенную неприязнь к ней, и в его душу снова начинают прокрадываться мысли, похожие на те, что терзали его почти пять лет.

- Мне ничего от тебя не нужно: ни жалости, ни сочувствия, ни ласки! – несколько грубо заявил он.

Девушка ответила, но не сразу – переждала, когда стихнет раскат грома, который не позволил бы собеседнику услышать её.

- Боишься попасть под мои чары и быть порабощённым? – она невесело усмехнулась. – Я не причиню тебе зла, я просто предложила побыть рядом, пока ты не успокоишься.

Он не услышал или не захотел услышать её слова и задал вопрос своим привычным уверенным тоном, требующим ответа:

- Ты была напугана. Это действительно так страшно смотрится?

- Да, – кивнула она. – Ты кричал и метался во сне. Я никак не могла тебя добудиться…и…

 - Боялась, что я превращусь в чудовище и разорву тебя на куски? – спросил он, так как однажды слышал такое мнение от ночевавшей с ним дамы.

- Нет…  - растерянно и удивлённо ответила она, будто её удивляло, как такая глупость могла прийти ему в голову. - Боялась, что ты… умрёшь…

- Потому что в моей смерти обвинили бы тебя и казнили? – уточнил он, так как ему хотелось найти причину её волнения за него, и он не желал допускать мысли о её благих помыслах.

Она посмотрела ему в глаза, и ей показалось, что ненависть снова оживает где-то внутри её. Ей стало ужасно противно от мысли, что она чуть было ни стала хорошо относиться к этому по-прежнему не верящему ни единому её слову человеку.

- Если тебе будет проще, если я отвечу «да», то, считай, что именно так я и ответила, – она перебралась на свою сторону и отвернулась от него, обиженно пыхтя.

Лефир был этому рад. Он старался забыть о сне и вообще о произошедшем, но всё равно думал об этом весь остаток дня. Он был молчалив не только с Элейной в этот вечер. Когда дождь закончился и стражникам путём долгих усилий удалось развести костёр, принц сидел молча и ни словом ни с кем не обмолвился за время ужина. Стражники тревожно поглядывали на него, но вопросов не задавали. Когда принц удалился в карету, Элейна ещё немного посидела у костра. Чтобы стражники не беспокоились за Лефириуса, отправляясь спать, она сказала им:

- Он начинает всё вспоминать. Это ужасные, чудовищные воспоминания... Но он справится. Я помогу ему это пережить.

Стражники понимающе закивали, и Элейна, сгорбившись якобы от невесёлых мыслей, поплелась к экипажу. Она знала, что каждый стражник провожает её взглядом, и старалась выглядеть соответственно сложившейся ситуации.