Миронов впервые за время разговора перевел изучающий взор на мать. Вопреки тому, что произошло между ними, он не держал на нее зла. Вероника — жертва. И Леша не мог воспринимать ее иначе. Оценив ее внешний вид, он осознал, что две с половиной недели были для нее не самыми сладкими. Либо отец заставил ее чувствовать себя так, либо она упивалась своими страданиями. Так или иначе Леше было ее жаль. Он крепче стиснул мать в объятьях и размышлял над ее словами.
Вернуться домой означало признание вины. Но Миронов не ассоциировал себя с лжецом. Остаться у Коли — значит, отдать родную мать в хищные лапы отца-изменника. Второе казалось для него большим злом. Если он вернется домой, то не будет просить прощения у Михаила. Просто поступится со своей гордыней, чтобы не видеть мучения родной матери.
— Подожди, я заберу вещи, — бросил Леша, отпрянув от матери.
— Значит, ты едешь домой?
Миронов кивнул головой.
— Но это только ради тебя. С отцом я по-прежнему не хочу разговаривать и любезничать с ним не собираюсь.
Миронов прошмыгнул сквозь толпу и подбежал к багажному отделению. Достав оттуда спортивную сумку и экипировку, махнул матери рукой, чтобы та дождалась его, а сам отправился в раздевалку, чтобы оставить там форму. Внутри он встретил Литвинова.
— Как поговорили? — спросил Николай, завидев Лешу.
— Я возвращаюсь домой. Кажется, отец ее мучит и упрекает в чем-то. Что конкретно происходит, я не знаю. Но мать очень подавлена. Не могу ее бросить.
— Ты верно поступаешь, — бросил Коля вслед Миронову, который быстро ретировался.
Раздевалка постепенно опустошалась. И в скором времени Николай остался в ней один. Домой ехать вовсе не хотелось: там его поджидал неминуемый разговор с отцом о результатах выездной серии. Коля прикрыл веки и попытался представить, в какое русло их перепалка перетечет сегодня. Он отлично сознавал, что проигрыш трех матчей в выездной серии не останется незамеченным отцовским глазом. И морально готовился к очередным упрекам и шантажам. Коля не помнил, сколько так просидел в раздевалке и как добрался домой. Но с реакцией Александра Юрьевича не прогадал.
Литвинов-старший был донельзя рассержен. На морщинистом широком лбу выступила синяя вена, пульсирующая с такой силой и скоростью, что, казалось, она вот-вот лопнет. В его черных с серебром глазах виднелся отлив рыжего пламени. Оно не тлело, а разгоралось с пущей силой. И искры этого яростного огня были последствием неудачной выездной серии. Александр Юрьевич едва не вышел из себя, когда увидел в окне желтый свет автомобильных фар. Это Николай вернулся домой.
Черная машина неспешно заехала во двор, а затем и в гараж. Вскоре тень Коли показалась во дворе. Он о чем-то переговаривался с охранником. И его размеренность и спокойствие еще больше раздражали Александра Юрьевича. Литвинов-старший, уперев руки в бока, принялся нервно расхаживать по комнате. Ожидание затянулось в несколько минут.
— Как это понимать? — с гневом выпалил Александр Юрьевич, когда Николай показался на горизонте.
— Воспринимай это как неудачную выездную серию, — спокойно ответил Коля, подойдя ближе к отцу и заглядывая тому в глаза.
— Три проигрыша из четырех матчей!
— Мы не роботы, чтобы выигрывать каждый раз, как тебе этого хочется. Ты никогда не принимал во внимание человеческий фактор.
— Бездари! И куда ты только тратишь свои ресурсы? На команду, которая болтается на дне турнирной таблицы?
— Ты несправедлив.
— А ты упертый! «Лисы» тебе больше не команда! — кулак Александра Юрьевича ударился о стену.
— А какая команда по мне, м? В КХЛ только «Лисы» представляют нашу страну. Вряд ли ты спустишь меня с цепи, на которую посадил, и отправишь в Москву или Питер.
— Я не сажал тебя на цепь! Следи за словами! — Литвинов-старший оскалился, и в секундной тишине был уловим скрежет его зубов.
— А как называется то, что происходит между нами? Здоровые детско-родительские отношения?
Николай заметил, как пальцы Александра Юрьевича сжались в кулаки. Но не подал виду. Тот часто так делал, когда гнев овладевал им. То, что произошло дальше, Коля никак не ожидал. Литвинов-старший до того разозлился, что сдержать себя было сложно. Он замахнулся и впечатал кулак в щеку сына. Николай пошатнулся от молниеносного удара. Обида огромным комом встала в горле. Внутри все кричало от несправедливости. Но снаружи ни один мускул не шевельнулся.
— Твой метод кнута и пряника работает отвратительно, — выпалил Коля, приложив руку к саднящей от удара скуле. — И после этого ты думаешь, что не сажал меня на цепь.
— Месяц. Ваши позорные матчи я терплю лишь один месяц. Если вы не подниметесь хотя бы на двенадцатое место в таблице, ты распрощаешься с хоккеем навсегда. И тебя уже ничего не спасет.
Глава 7
I can't tell you what it really is,
Я не могу сказать, что же это на самом деле,
I can only tell you what it feels like,
Могу лишь сказать, каково чувствовать это,
And right now it's a steel knife in my windpipe,
Сейчас у меня словно стальной нож в горле,
I can't breathe, but I still fight while I can fight,