По льду (СИ)

Черная мазерати плавно остановилась у бордюра. Приглушенный свет фар очертил полукруг на серой дороге. Опустевший к ночи двор сиял в желтом свете фонарей. Тонкие саженцы деревьев колыхались то вправо, то влево, будучи неустойчивыми к дуновению ветра. В этом году октябрь выдался поистине прохладным и дождливым, солнце выглядывало из-за туч крайне редко. И жители столицы ощутили на себе суровость изменившихся погодных условий.

Николай по-прежнему держал руки на руле и смотрел перед собой. Он остановился у соседнего дома, чтобы Федя не видел его машину и не предъявил Ане за то, что она снова вошла в одну и ту же реку. Молчание царило несколько минут после того, как двигатель затих, но потом Аня отстегнула ремень безопасности и, робко поглядывая на Колю, сказала:

— Спасибо.

Николай повернул голову в ее сторону, краешек его губ дрогнул. Взор застыл на ее образе, который с каждым мгновением превращался в незримый. Каждый шаг приближал ее к подъезду и отдалял от Коли. Каждое движение дарило ей свободу, а ему — заключение. Провожая ее взглядом до подъезда, он сознавал, насколько прикипел к ней. Он обещал отступить, если она примет такое решение, но не ведал, канут ли в лету воспоминания о ней. Не знал, сколько потребуется ждать и каков будет итог ее раздумий. Неосведомленность терзала его.

Когда Аня скрылась за дверью, Коля откинулся на спинку сиденья и прикрыл веки. Ему необходимо было перезагрузиться и собраться с мыслями: впереди тендер и важная игра. Его разум должен быть чист, а воля должна быть собрана в кулак. Пальцы машинально нажали на кнопку — водительское окно плавно опустилось вниз. В разгоряченное лицо ударил поток свежего воздуха.

Распахнув веки, Николай заметил в боковом зеркале мелькнувшую тень и нахмурился. Кто-то следил за ними от самого кинотеатра, но он не придал этому значения. В тот миг, когда Коля надавил на дверную ручку, неизвестный пронесся на мотоцикле мимо мазерати и подбросил новый белый конверт. Однако в этот раз Николай не желал пускать ситуацию на самотек. Нужно было разобраться, кто этот незнакомец.

Подорвавшись с водительского кресла, Коля захлопнул с лязгом дверцу автомобиля и помчался за мотоциклистом. Он бежал и бежал без остановки, что-то выкрикивая вдогонку, пока ноги не подкосились. Лицо жгло от того, как рассекаемый на скорости ветер окутывал тонкую кожу. Незнакомец завернул за угол и выехал на главную дорогу, пару раз оглянувшись назад, чтобы проверить, что ему удалось сорваться с хвоста.

— Черт! Черт! Черт! — выругался он и бросил в ночную мглу небольшой камешек, подобранный с дороги. Мотоциклист работал в режиме инкогнито, что злило Николая еще сильнее.

Прерывисто дыша, Коля поднялся с колен, вернулся к машине и нырнул в салон, включив свет. Он попытался вспомнить номер, чтобы по отцовским связям пробить байк по базе, однако в момент погони числа расплылись из-за слезящихся от ветра глаз. В памяти всплыли только две первые цифры, но их было совсем недостаточно для того, чтобы распознать анонима.

Отчаянно ударив по рулю, Коля откинулся на водительское сиденье и опустил взор вниз: там, под ногами, покоился белый конверт от неизвестного. Он с силой наступил на него правой ногой, желая втоптать письмо в резиновый ковер. Ему не хотелось больше ничего знать: то, что сказал Александр Юрьевич, было вполне достаточно. Хотя с уверенностью утверждать, что содержимое касалось Веты, было невозможно.

Немного поразмыслив, Николай поднял ногу с конверта и, с неохотой наклонившись вперед, подцепил его пальцами. Бумага уже не была девственно белой: коричневый след от ботинка отпечатался на ней. Церемониться с конвертом Коля не стал и, небрежно вскрыв его, выудил содержимое. Снова снимок: Вета, Александр Юрьевич и Попов на фоне банкетного зала. Мать облачена в роскошное свадебное платье и длинную фатиновую фату. Накаченное тело отца обтягивает черный смокинг. Всмотревшись в фотографию, Николай осознал, что снимок сделан в день бракосочетания, и слегка удивился, что Александр Юрьевич и Владимир Андреевич дружат так долго. Почему-то ему казалось, что личный врач появился у них намного позже.

Николай вспомнил, что в прошлый раз незнакомец оставил послание на обратной стороне, и поспешил повернуть снимок. Закусив нижнюю губу и насупившись, он прошептал:

«Опрометчиво было доверять собственному отцу, который построил свою империю на лжи. Среди тебя есть люди, которые скрывают правду».

Губы у него побелели. Удар рухнул на него внезапно, и сознанием он не успел охватить то, что случилось. Его лицо было неподвижным: известие здорово ошарашило его. Коля перечитывал эти предложения раз за разом, пока они не отпечатались на подкорке, словно бессмысленное шептание могло привести его к разгадке.