По лезвию бритвы

— Об убийце — ничего. Но скрайер нашла подтверждение тому, что девочка была принесена в жертву.

— Кажется, это то, чего мы и боялись. Нам было известно, что герцог тайно увлекается черной магией. Вполне вероятно, он пойдет до конца.

— Если это Клинок.

Селия решительно отмахнулась. Для нее это было уже решенным вопросом.

И я подумал, что для нее так даже и лучше. У Селии было слишком мягкое сердце, чтобы втягивать ее в это грязное дело. Однако имелись вещи, о которых мне надо было узнать, а спросить было не у кого.

— Что ты можешь рассказать мне об этом?

— О приношении жертв? Боюсь, не так много. В Академии нас ничему подобному не учили.

Почему нет? Адлвейда ведь научили призывать демонов из внешней тьмы, притягивать чудовищ и натравлять их на своих собратьев.

— Я не пытаюсь воссоздать механику жертвоприношений, я только пытаюсь выяснить мотивы. Чего можно добиться подобным актом?

Селия ненадолго задумалась, прежде чем дать ответ.

— Большинство практик приводится в действие врожденной силой мага, распределяемой и направляемой его волей. Для более трудоемких ритуалов энергию можно получать в местах, наделенных особой силой, либо черпать ее из специально созданных для этого предметов. В особых случаях маг может даже забирать силу низших форм жизни и употреблять ее для выполнения магического обряда. В теории человеческая жертва служит для той же цели, но в гораздо большем масштабе.

Я обдумал все сказанное, пытаясь найти логичное объяснение известным фактам.

— Что-то не сходится, — заключил я. — Веселый Клинок разорен. Отлично. Для такого человека, как Беконфилд, это сильный мотив. Если он теряет деньги, то теряет все: положение, даже имя. Вряд ли он станет искать работу. Но связаться с Брайтфеллоу, начать призывать монстров из пустоты и резать детей — ради чего? Как-то неубедительно.

— Ты слишком узко мыслишь, — возразила Селия. — Если они приносили в жертву детей, то энергия, которой они должны обладать, будет почти безгранична. Кучу земли можно превратить в гору золота. Можно переделать фундаментальную основу существования. И ты хочешь, чтобы тип вроде Клинка имел в своем распоряжении такую энергию?

Я потер висок небольшими круговыми движениями пальцев. Какое бы заклятие ни наложила на меня Селия, его действие слабело, и я снова почувствовал первые признаки начинающейся головной боли.

— Скрайер показала мне еще кое-что. Даже если Каристиону не убивали, жить ей оставалось недолго. Она заразилась чумой.

— Этого… не может быть, — ответила Селия.

— Я видел сыпь.

— Сыпь может быть признаком кучи разных болезней.

— Это была чума, — повторил я немного тверже, затем продолжил в более мягком тоне: — Я достаточно ее насмотрелся, чтобы определить с первого взгляда. Возможно ли, чтобы обереги Журавля начали терять силу?

— Невозможно.

— Почему ты в этом уверена?

— Потому что управление оберегами перешло ко мне, — парировала она мой вопрос, поднося к губам чашку.

— Ты мне не говорила об этом.

— Город спокойно спит ночью, потому что все знают, что Учитель хранит их. Лучше молчать, чтобы не поколебать уверенность людей. Об этом знают только несколько человек из руководства Министерства магии. И звание мага первого ранга мне присвоили для того, чтобы я была готова заменить Учителя, когда он не сможет выполнять свои обязанности. — (Эвфемизм, заменивший смерть родного человека, прогремел как адский гром. Впрочем, было приятно, что Селия настолько беспристрастно справилась с ситуацией, учитывая, что будущее Ригуса теперь легло на ее хрупкие плечи.) — Если бы сила оберегов начала ослабевать, я бы знала об этом. Но они в полном порядке.

— Значит, по-твоему, невозможно, чтобы Каристиона подхватила чуму?

— Нет, об этом я вовсе не говорила. Возможность появления чумы естественным способом исключена, но ее можно посеять искусственно. Если бы кому-то удалось передать ее населению, заразить достаточное число людей… Защита, созданная Учителем, небезупречна. Ее можно пробить большим числом.

— Так ты полагаешь, что Веселый Клинок заражает детей чумой? Но для какой цели? Что он может от этого выиграть?

— Кто знает о сделках, которые герцогу, должно быть, пришлось заключить, чтобы заручиться помощью пустоты? Мне почему-то не верится, что существо, которое ты видел, стало бы действовать без вознаграждения. Быть может, по условиям сделки Беконфилд должен посеять лихорадку.

— Думаешь, это своего рода… сделка с дьяволом? Как ты можешь быть в этом уверена?

— Я в этом ни черта не уверена, — огрызнулась она. Сквернословие с трудом уживалось на ее языке — доказательство того, как сильно она была напугана. — Я не способна читать его мысли. Откуда мне знать все детали его болезненных замыслов. Я знаю только одно: если герцог продолжит свое темное дело, защитная сила оберегов ослабнет, это лишь вопрос времени. Пока ты разнюхиваешь вокруг да около, Низкий город играет со смертью.

Я начинал испытывать жар.

— Я разберусь с этим.

— Сколько еще детей погибнет, прежде чем ты исполнишь свой долг?

— Я разберусь, — твердо повторил я, злясь оттого, что на меня оказывают давление.