По линии взлёта

- Тебя забыл спросить, - отмахиваюсь. Упоминание моего директора немного охлаждает пыл и напоминает о той причине, по которой я здесь. И пусть я даже самому себе не признаюсь, что это всего лишь лазейка. Я никогда не сознаюсь, что соскучился, ведь этот говнюк по мне не скучает.

Вит выдает последний аккорд. Ему аплодируют. Готов поспорить, что вижу его кривую ухмылку, после чего он размашистым шагом исчезает за кулисами, унося с собой гитару.

- Всё! – Жека встает. – Можно уходить.

Я же не двигаюсь, смотрю на пустую сцену. Моё дыхание выравнивается, а сердце словно застыло. Только когда слушаю музыку Вита, оно предательски напоминает о себе.

Я бы мог сейчас так же, как он, вытирать пот с лица полотенцем из гримерки. В ушах бы звенело, а тело готово было бы взорваться от адреналина. Ещё какие-то три года назад так оно и было. Сейчас все по-другому. И пусть я бываю на сцене почти каждый день, и мне нравятся песни, которые я исполняю. Это… не то.

- Видимо, мне пора повысить цену на входной билет, раз такие знаменитости спустились на мой уровень.

Оборачиваюсь, чтобы увидеть Вита с покрасневшим лицом. От него волнами исходит удовлетворение, словно он не на гитаре играл, а несколько часов трахал тёлку в гримерке. Зависть змеёй опоясало горло. Давно я не чувствовал нечто подобное.

- Скажи спасибо, что мы заплатили!– огрызнулся Жека, набычившись, словно у Вита в руках мулета.

Не так давно был в Испании и заглянул на корриду. Огромный разъярённый бык и хладнокровный тореадор. Что победит? Расчет или неукротимая сила? Вит никогда не был импульсивным, он не поддавался чувствам, утверждая, что их у него вообще нет. Только действия выгодные ему. И все же его душу можно расслышать, если прислушаться к его музыке, а сцена – это единственное место, где Вит снимает маску отрешённости и апатии.

В моей жизни все с точность наоборот. На людях, на сцене я должен поддерживать образ. Иначе все, к чему я стремился несколько лет,  ради чего пожертвовал своей совестью, фактически продав душу дьяволу, рассыплется, превратив мою жизнь в иссохшую пустыню.

- Хотя твое выступление настолько жалкое, что это милостыня!

Милостыня? Клацаю зубами. Что этот урод знает о милостыне? Смотрю на Вита. Его лицо каменеет, а в синих глазах на секунду вспыхивает огонь. Но парень слишком рано понял, что от злости никакой пользы. Было время, когда мы с Витом зависели от милостыней, ведь на свои силы ещё нельзя было надеяться. Трудное время, от бессилия хотелось рычать и грызть землю, и хоть мы уже выросли, боль от воспоминаний вновь и вновь расползается по венам.

- Гай, - в сдержанном голосе Вита легко распознается угроза, хотя Жека, кажется, не слышит, - убери этого павлина отсюда. И сам выметайся.

- Жека, выйди.

- Чего? – Он заморгал, не понимая. Я махнул рукой в сторону выхода.

- Там подожди.

Жека надувает щёки, обижаясь. Мне посрать.

Вит поворачивается, тоже собираясь уйти.

- Стой, - задерживаю его, - надо перекинуться парой слов.

Он останавливается, затем подходит к столику.

- Ви-и-и-т, - пьяно протягивают девушки, наконец заметив его, - не хочешь присоединиться к нам?

Губы парня растягиваются в ухмылке. Он отрицательно качает головой. Я хмыкаю. Девушки разочарованно кряхтят, затем неровно и шатко пошагали к бару за новой порцией выпивки.

- Сними уже эту хрень, не позорься, выглядишь смешно, - говорит Вит, кивая на мою бандану. - Кому ты здесь нужен? Твои фанаты в подобных местах не тусуются.

Я стягиваю черную ткань, поправляю кепку.

- Разве твой директор не запретил тебе сюда приходить?

- Откуда ты знаешь? – вскидываю брови, удивляясь, затем напрягаюсь. – Кто сказал?

Вит запрокинул голову, искусственно рассмеявшись.

- Видел бы ты себя сейчас. – Смех исчезает также неожиданно, как и появляется, но самодовольство остается. – Так сильно боишься своего хозяина?

- Он мне не хозяин! – огрызаюсь, хоть в этом и нет смысла. Вит всегда остается при своем мнении.

- Да-да, заливай дальше, - подтверждает он. – Мне никто не говорил. – Неожиданно отвечает на мой вопрос. – Я догадался, не такой уж дурак, хоть и необразованный. И статью я видел.

- Следишь за мной? – фыркаю. Не получается у нас нормального разговора. Никогда и не получалось.

Вит мотает головой. Его пальцы встряхивают мокрые от пота черные волосы, после чего ложатся на стол, принимаются отбивать ритм.

- Не нужно следить. Твоя рожа сама меня преследует.

Да, в последнее время пресса пестрит новостями обо мне, буквально высосанными из пальца. Идиоты, лучше бы обратили внимание на другие части тела, раз им так нравится сосать. Не знаю, у кого из журналистов на меня зуб. Может, у того, кому я чуть не выбил этот самый зуб в тот момент, когда он пихал свою камеру мне в глаз, выкрикивая тупые вопросы?

- Я не разговаривал с ними.

Я даже не успел спросить, а уже получил ответ. И вот, казалось бы, можно уходить, раз ответ получен. Сомневаться в словах парня передо мной нет никакого смысла. Он не лжёт. Даже в угоду себе. Если бы Вит хотел мне отомстить, то сделал бы это, открыто улыбаясь.

- Я знаю, - выдыхаю, закрывая на пару секунд глаза.