По любви

– Так почему ты тогда не… – пожимаю плечами. Я теперь вообще не понимаю, как с ней говорить. Слова, в которые я позволял себе упаковывать мысли раньше, теперь кажутся максимально неуместными. Сплошная грязь и пошлость. А она де-воч-ка.

– Ты правда хочешь знать? – улыбается неуверенно. Вопрос хороший. Фиктивный брак предполагает задушевные разговоры? Наверное, нет. Но блядь, я чуть не поседел. Этот факт дает мне право получить хоть какие-то объяснения?

– Еще как.

Нина вздыхает, накрывается одеялом. Тянется к тумбочке. Достает упаковку влажных салфеток. С намеком протягивает мне. Спасибо, конечно. Мне действительно не помешало бы привести себя в порядок. А для башки, что к херам взрывается от происходящего, нет никаких салфеток? Я бы не отказался стереть из памяти некоторые моменты. Боже! Она де-воч-ка. А я потребовал, чтобы она мне отсосала. Чувствую себя извращенцем-педофилом. И то, что ей тридцать два, никак не отменяет этого факта. Меня просто размазывает.

– Все из детства, Ставрос. Моя мать… как тебе это объяснить? Она была весьма деспотичной дамой. Жизнь у нее не сложилась. Отец ушел еще до моего рождения. Думаю, она в этом меня винила, вот и…

– Она тебя била? – сощуриваюсь.

– Она третировала. Уничтожала самооценку, взращивала комплексы… Я ее как огня боялась. Больше нее – только «принести в подоле». Мать меня этим лет с двенадцати стращала. А ведь я тогда еще в куклы играла. В общем, не сложилось. Когда мои одногруппницы бегали на свидания, я зубрила лекции, пестуя комплекс отличницы. А когда я стала самостоятельной и уже могла ни на кого не оглядываться…

– То?

– Было уже как-то неловко, что ли, признаться мужчине, что я ни с кем до него не была, – пожимает округлыми плечиками, после чего с возмущением добавляет: – Да и вообще! Когда мне было заниматься личной жизнью? Забыл, как мы впахивали?

– Такое забудешь, – хмыкаю. Как так выходит, что с ней даже задушевные разговоры перестают напрягать? Нина не юлит, но и не пытается надавить на жалость. Какая-то она непривычно адекватная. Во всем.

– Извини.

– Да за что, господи?

– Что я в тебя членом тыкал. – Смеюсь, и она ко мне, блин, присоединяется.

– Мне понравилось.

– Ага. То-то ты орала, – смотрю на нее исподлобья. Нина закусывает щеку.

– Просто очень неожиданно стало больно. А до этого все было так… приятно.

– Особенно минет, – недоверчиво фыркаю я. И тут она все-таки поднимает на меня глазищи.

– Да. Особенно. Кайф.

Да блин! Она что, правда?... Ауч. Опавший по причине шока член вновь подпрыгивает к пупку. Нина это замечает. И хоть смущается, глаз все равно не отводит.

– Значит, я тебя личной жизни лишил, а теперь, вот, я ее и поправил?

– Вроде того. Ты только не думай, что это тебя к чему-то обязывает.

– В каком смысле?

– Ну, мы же все равно разведемся, да? Пусть тебя не останавливает тот факт, что ты был моим первым мужчиной. Я правда ничего так не хотела в жизни, как избавиться от… ну, ты понимаешь.

Это она намекает на то, что я вроде как торжественно перерезал ленточку, а дальше в этом месте будет проходной двор? Озвереть.

– Если что, я чистый.

– Ты про что? – лепечет.

– Про то, что я во сне даже резинку не надел.

– А-а-а. Вот как. В следующий раз надо быть осторожнее. Я тоже чистая, если тебя это беспокоит.

– Не то чтобы. Ты же девочка.

– Уже нет. Давай не будем на этом зацикливаться.

– Это довольно сложно.

– Почему?

– Потому что если бы ты не была девочкой, ты бы уже была подо мной. И скорее всего, по второму кругу.

– Я не против.

– Да что ж ты делаешь, женщина?! Я тебе отдышаться даю. Знаешь, чего мне это стоит?! – рычу, с трудом переводя все в шутку.

– Не уверена, что мне нужен отдых.

– А я уверен. У тебя там открытая рана, Нин.

Она кивает. Быстренько слезает с кровати.

– Тогда я в душ. И, кстати, помнится, до этого мы находили способы, как… А, черт, не бери в голову.

Не бери?! Да я же теперь только о ее словах и буду думать. На что она намекала? Что хочет добавки? Твою мать! Быть такого не может. Кошусь на часы. За Викой надо ехать после обхода. Значит, у нас еще есть пара часов в запасе, даже с учетом пробок. Подхожу к ванной. Без особой надежды поворачиваю ручку, и дверь поддается! Если это не приглашение, то я не знаю, что тогда. Лунопопая стоит ко мне… попой. Какая же у нее задница. Сдохнуть! Меня магнитом к ней тянет, мне хочется нежить её и ласкать. Касаться всюду, пробовать на вкус. Переступаю бортик. Нина стоит, опустив голову, и упирается в стену ладошками. Замираю у нее за спиной. Обхватываю отяжелевшую от желания грудь. Сжимаю.

Пока у нее еще есть шанс послать меня. Но если продолжим в том же темпе, моей выдержки ненадолго хватит. Ну же! Возмущайся, отталкивай, я же с тобой не церемонился! Оттягиваю и сжимаю соски. Давай. Сейчас… Это так просто сказать – «Нет, Ставрос. Отвали».

– Да-а-а.

– Любишь пожестче?

– Давай проверим, – трется об меня задницей. Не девка, огонь! С ума сойти. Это за что мне такое счастье?