По любви

С рассветом Венька собрался и вместе с Сережкой Орешонковым пошёл на автобус. На автостанции их пути должны были разойтись. Серёжке ехать под Малоярославец. Веньке своей дорогой. Подошёл автобус до Малоярославца. Стоял. Трещал коробкой с открытыми дверями. Сережка предложил:

– Поехали ко мне? А Зое скажешь, что мать не может приехать…

Думал недолго. Прыгнули в автобус. Хотели показать кондукторше свои школьные проездные. Она только махнула рукой. Мол, вижу и так, что интернатские. Форма одинаковая. Садятся на конечной…

В маленькой избе у Орешонкова было темно и сыро. Пахло сеном и скотиной. Родителей не было. Отец пас стадо. Мать на ферме. Придут только к вечеру. Серёжка порылся у печи в поисках еды. Нашёл чугунок с картошкой и немного хлеба. Стали жевать. Уставшие от долгой дороги – шли пешком двенадцать километров – скоро уснули крепким сном.

Проснулся Венька от истошных криков.

– Ах, твою мать, опять сбежал из школы, гадёныш! Ну, я тебе сейчас ввалю! Ты у меня побегашь, зараза! Иди сюды!

Отец держал заплаканного Серёжку за руку и вытаскивал из штанов ремень.

– Батя, не бей! Не буду больше! Не буду больше! – вопил Серёжка, виновато глянув на своего товарища. – Поеду учиться! Сичас поеду!

Отец, увидав в избе незнакомого мальца, замер на мгновение:

– Кто это?!

– Венька! Одноклассник! Мы с ним приехали…

– Так ты ещё и дружка приволок? Ну, тогда за двоих получай!

И ремень загулял по спине Орешонкова-младшего. Серёжка вопил. Просил пощады. Венька забился в угол. Ждал, что же будет дальше. Серёжка вырвался. Стал бегать по избе, прячась от отца. В этой беготне Венька улучил миг – выскочил из избы на улицу и побежал прочь куда глаза глядят.

Бежал долго, не оглядываясь, тяжело дыша. Опасался погони. Только бы уйти! Только бы на свободу! Бедный Серёжка! Не отец у него – чистый зверь!

Наконец, когда бежать уже совсем не было сил, ноги не слушались и дышать стало тяжело, он остановился, согнувшись, на обочине дороги. Оглянулся. Никого не было.

Через сутки, ночью, мокрый и голодный, полез в интернатскую спальню потайным лазом, через козырёк запасного выхода и форточку туалета. Проснувшиеся ребята стали кормить его сухарями, вытащенными из-за батарей. Девчонки дали компоту. Венька сидел на табуретке в умывальной в одних трусах, укутанный в белое типовое покрывало. Жевал сухари и согревался.

Утром пришёл историк Владимир Сергеевич – будить ребят на зарядку. Увидел спящего Венечку.

– Эй, друг мой, а вы тут как оказались?!

– Владимир Сергеевич, не ругайте его. Он ночью пришёл. Промок. Он учиться хочет! Простите! – заступались ребята.

Владимир Сергеевич погладил всклокоченные волосы виноватого Веньки.

– Ну что ж, мировая история знает и не такие случаи… Глядишь, из этого сорванца вырастет настоящий гражданин своей страны… Повезло тебе, Веня, что Зоя Ивановна заболела… А её капризы по наследству не передаются. И пока я исполняю обязанности вашего классного руководителя – в обиду тебя не дам. Но и ты меня не подведи. Договорились?

И протянул Веньке руку.

– Договорились!

– Ну-ка, братцы, марш все на зарядку!

5

Однажды заболел Венька. Бегал по весеннему талому снегу. Возился с ребятами и занёс на лицо через царапину инфекцию. Распухла щека. Закрылся глаз. Зоя Ивановна утром стала собирать его в городскую больницу.

– Ты не переживай, всё будет хорошо – поправишься. Там в больнице хорошие врачи. Хирург замечательный. Тебя быстро вылечат…

А сама плачет. Уж больно далеко дело зашло. Пол-лица уже – одна сплошная опухоль. Повела. В приёмном покое его записали в хирургию. Вышел врач. Осмотрел. Пощупал опухоль.

– Да, молодой человек… И что это у нас такое с лицом? Зубы не болят? Голова не кружится? Так… Ну всё понятно.

Простились с Зоей Ивановной. На следующий день она вырвалась к нему в больницу и принесла книги. «Овод» Войнич и двухтомник писателя Григория Федосеева. Венька поблагодарил её и сразу жадно стал читать. «Овод» ему показался не очень. Семейных драм и в жизни хватает.

А вот геодезические экспедиции с собаками, проводниками, охотниками, страшным медведем запали в душу. Перед мальчуганом открывался таинственный и многообразный мир русской тайги.

Лечащий врач Израиль Аронович Вебер решил делать операцию позже, так что пока Венька пил таблетки и терпел уколы.

В назначенный день, когда надо было всю гадость из лица выкачивать, доктор подбадривал Веньку:

– Мы, юноша, сделаем всё быстро и без боли. Уж поверьте мне. Будете красавчик. А потом – на выписку. Делайте только, что я вам говорю, и мы быстренько с вами вылечимся…

Завели в операционную. Положили на кушетку. Помазали чем-то мокрым щёку. Кольнули. Скальпелем сделали надрез. Покопались внутри немного. И заклеили лицо, приложив какую-то мазь. Так в жизни Венечки была произведена первая больничная операция.

– Ну вот и всё, коллега… Мы закончили. Идите в палату.

В дверях Венька приостановился. Почесал затылок.

– Доктор, а почему вы сказали мне «коллега»?