По любви

– Видать, аллергия у тебя. – Кузьма осмотрел Малыша и только покачал головой. – Ложись на траву. Сейчас полечим тебя.

Сосел снял с себя пальто. Бросил на траву.

– На. Сюда лучше.

Валюха с Опухолем откупоривали водку и резали закуску.

После перевязки Малышу вроде полегчало. Покормили его. От водки он отказался. Пожевали тихонько всухомятку сами. Под комариные нудные песни и стоны Малыша кое-как стали засыпать. Валюха примостилась рядом с Опухолем на земле. Грели друг другу бока. Кузьма уснул в ногах у Малыша, положив голову на краешек пальто. Сосел приволок из леса бревно, положил под голову и тут же заснул, пробубнив коротко: «Господи, помилуй нас грешных».

Наутро их взяли. Всех сразу. Тёпленьких со сна. Малыша, видя, что тот не может идти, кончили сразу, ножом в шею. Он только охнул, осел и остался сидеть с испуганными открытыми глазами у дерева. Остальных четверо здоровенных бугаёв вывели из леса, погрузили, даже не связав, в кузова джипов.

– Рыпнетесь – пуля в лоб.

Привезли в какой-то карьер. В котловане был мусор, наваленный на краю песочного озерка и гадко воняющий.

– Вот вы и дома.

– Не убивайте, ребята, я денег дам. У меня есть! – вскинулась откупаться Валюха.

Братки переглянулись.

– Давай, – сказал один из них и протянул к ней огромную лапу.

– У меня не здесь. Спрятаны. Сто тыщ. На чёрный день.

Подъехал ещё один джип. Из него вышел маленький лысый толстяк с бегающими сальными глазками.

– У меня только один вопрос. Кто из вас кабель трогал?

Все молчали.

– Вы, мрази, два коттеджных посёлка отрезали. Будете наказаны.

Валюха заголосила. Упала на колени и поползла к толстяку, мотая головой, как овца.

Толстяк поморщился. Обратился к Соселу и Кузьме:

– Вы, двое. Пошли туда. Копай себе нору. Ребята, как выроют, кончайте. А вы, – обратился он к другим двоим, – садитесь в машину и езжайте к Фомичёву. Его тоже сюда. Это и его рук дело. Это он, падла, про кабель им сказал. Мстит, видать, мне, что не заплатил ему.

Валюха хватала толстяка за ноги. Выла. Тот пинал её.

– Гадость! Все вы гадость! В пепел всех! Только не при мне.

Два джипа уехали. Один остался. Двое братков подошли к Валюхе.

– Ну, рассказывай, шлюха, где бабки спрятала? Жить тебе на десять охапок говна осталось.

– Скажу, ребята, всё скажу. Мне денег не жалко. Значит, дачный посёлок Полушкино, дом тридцать четыре, это недалеко отсюда. Дом сгорел. Но там сарай остался.

Валюха поднялась на ноги и продолжала плести враки, чтобы хоть как-то продлить себе жизнь. Но надежды было мало. Ей-богу, мало.

Сосел с Кузьмой не спеша разгребали мусор. Яма для покойников была ещё невелика.

– Живо давай! Не коси! – прикрикнул на них амбал. – А где ещё один ваш? Только что тут был.

Опухоль пропал. Может, ему повезёт в остаток жизни.

– Давай кончать! А то все разбегутся.

– И то верно.

Это были последние их слова. За секунды до этого Сосел протянул Кузьме тряпку с завёрнутым в неё твёрдым предметом.

– На. Мочи. Заряжен. Я не могу.

Кузьма развернул тряпку. Привычно взял в правую руку пистолет. Нагнулся. Посмотрел назад через плечо.

– И то верно…

Пистолет выстрелил два раза. Амбалы мешками завалились на песок.

Кузьма бросил сделавшего своё дело «макара» в мусорную яму. Пошёл к джипу. Сосел молча плёлся за ним.

– Уходить надо. У нас мало времени.

У одного из мёртвых амбалов разрывался звонком с тяжёлым роком мобильный телефон. Кузьма достал мобильник у того из кармана, выключил. Взял с собой.

– Валим-валим! – горячо шептала Валюха. – Надо лесом уходить.

Откуда-то сверху подъехал мусоровоз. За рулём сидел молодой нерусский паренёк.

– Эй, аборигена! Я вам новый добро привёз! – и, объезжая убитых, спросил: – Опять разборка бандитов был? Опять разборка!

Мусоровоз вывалил очередную кучу мусора на берег озёрка и уехал. Все трое пошли подниматься по песку на гору, к лесу.

Когда вышли из леса, первой откололась Валька.

– Всё. Расходимся. Вместе нельзя. Найдут они нас.

Попрощались.

Валька, уходя, помахала им рукой:

– Не поминайте лихом, мальчики. Живите долго.

Хоронили Малыша прямо в лесу. Куском ржавого железа и топором вырыли яму, положили его. Затолкали в яму землю.

Сосел, весь испачканный в земле, плакал-стонал, читая свои молитвы.

– Пора нам. – Кузьма похлопал Сосела по плечу.

– Идём.

Краем леса пошли на пригородную платформу. Решили ехать в Москву. А там – как выйдет. На платформе, пока ждали электричку, Кузьма включил ненадолго телефон, набрал номер, который помнил наизусть:

– Да. Кто это?

– Вика, здравствуй. Это я, папа.

– Папа? Где ты? Как ты?

– Я в порядке. Жив. Здоров. Как у тебя дела?

– У меня всё нормально. Здоровье тоже нормально. Учусь. Занимаюсь. Завтра с ребятами выступаем на фольклорном фестивале в «Коломенском». Приходи.

– Хорошо. Приду. Будь счастлива, дочка.

Кузьма закончил разговор, достал сим-карту из телефона и выбросил. Подошла электричка. Зашли в последний вагон. Сели на крайнее сиденье. Час с небольшим катили до Филей. Там, в ларьках, загнали мобильный. Купили шаурмы и чая. Поели недалеко от станции на заброшенных железнодорожных путях.

Сосел поднялся первым.

– Давай прощаться, Кузьма.

– Куда ты теперь?