По месту жительства

…Обгорелая дверь квартиры… Последнее, на что я оглянулась, навсегда покидая свой дом.

…Деннису мы позвонили, как только прилетели в Нью-Йорк.

— I can’t believe it! Where are you?

— Пока что в отеле «Greystone».

— Я еду! — и он бросил трубку.

И вот мы у него в гостях на Парк авеню. Внизу в холле — ковры, хрустальные люстры, швейцар в белых перчатках. Просторная элегантная квартира, на стенах прекрасная живопись и коллекция старинных ирландских волынок. В кабинете на письменном столе только что вышедший новый роман «The Final Fire» и первый номер основанного Деннисом журнала «Firehouse».

— Да ты, оказывается, богатый человек, Деннис!

— Похоже, что так… — Деннис, улыбаясь, смешивает коктейли.

— И продолжаешь работать пожарным? Почему?

— Well… Если бы вам приходилось вынести из огня ребенка и передать его в протянутые материнские руки… Если бы вам приходилось видеть выражение материнских глаз… — Деннис смутился от собственного красноречия. — Наверно, потому… Ну, да хватит говорить обо мне… Это же чудесно, черт возьми, что вы, наконец, здесь!

Деннис звонко смеется, срывает с гвоздя и нахлобучивает мне на лоб пожарную каску.

По знакомству

Моя специальность — геолог-лёссовик, а живу я в Новой Англии. По ценности и широте применения в этих краях моя профессия может сравниться только со специальностью энтомолога — знатока насекомых Новой Гвинеи. За три года жизни здесь я не видела ни одного объединения, приглашающего меня на работу… И все- таки я работаю. Как же это случилось?

…Проходя по улице мимо магазина сумок и чемоданов, я заметила в витрине лаконичный призыв «Help wanted» и толкнулась в стеклянную дверь. Мелодично прозвенел колокольчик, и я боязливо вступила на пушистый изумрудный ковер. Изогнутые лампы с опаловыми абажурами бросали холодноватый свет на дорогие кофры, замшевые сумки, чемоданы из крокодиловой кожи, изящные портмоне. Мне навстречу поднялся статный седой господин с лицом и манерами западного премьер-министра и учтиво осведомился, не может ли он быть мне полезен.

— Вот… объявление в окне, — пролепетала я, тыча пальцем в витрину.

— Меня зовут Фред Саймон, — представился хозяин. Я тоже назвалась.

— Большой ли у вас опыт продажи чемоданов?

— Не уверена… нет… не думаю, — выдавила я, создав подобие улыбки.

— А когда вы в последний раз продали чемодан? — более осторожно поставил вопрос мистер Саймон.

Внутренне корчась от своего косноязычия, но пытаясь сохранить достоинство, я объяснила, что не только не торговала чемоданами, но вообще не продала в жизни ни одного предмета.

Премьер-министр обворожительно просиял, развел руками и сказал «Sorry». Я тоже пробормотала «сорри» и, втянув голову в плечи, направилась к выходу.

— Подождите, а что вы вообще умеете делать? — остановил меня хозяин.

Я потупилась и объяснила. Величие слетело с его лица, он с размаху стукнул себя по коленке и взревел: «Really? Isn’t that amazing?» Оказалось, что его сын, малыш Дэвид, тоже геолог и профессор знаменитого Массачусеттского Технологического Института. Бурно переживая удивительное совпадение, Саймон-старший ринулся к телефону, и уже через час я постучалась в кабинет профессора.

Дэвид Саймон сидел, развалившись в глубоком кресле. Он был одет в заплатанные шорты и красную в подтеках майку, надпись на которой призывала беречь китов. Волосатые ноги в стоптанных кедах покоились на столе на кипе студенческих работ. Рыжая всклокоченная борода, сливаясь с нечесанными лохмами, придавала профессору сходство с запущенным скочтерьером. Я присела на краешек стула и без запинки ответила на: «Where are you from?» and «How do you like America?» Дэйв предложил мне кофе и с гордостью показал фотографии жены, трех дочек, пуделя и двух сиамских кошек. Разумеется, я шумно повосхищалась. Затем мы перешли к делу.

— К сожалению, я не имею ничего общего с вашими грунтами, — огорченно сказал он, — и ни черта в этом не смыслю… но вот Берт! Ну конечно же Берт! — воодушевился он и с таким же энтузиазмом, как его отец, схватил телефонную трубку. Потом он написал фамилию таинственного Берта и начертал план, как до него добраться. Взяв в руки бумажку, я прочла: Герберт Эйнштейн.

— Какое знаменитое имя, — блеснула я недюжинной эрудицией.

— «Sure», — рассеянно отозвался Саймон-младший, — Берт — внук старого Ала.

Профессор Эйнштейн, стройный, по-европейски элегантный человек лет сорока пяти, встретил меня на пороге своего кабинета и немедленно всучил чашку кофе. За столом сидел пятилетний мальчуган и, высунув язык, старательно рисовал жирафа. Желая подлизаться к мальчишке, я тоже схватила карандаш и изобразила единственно доступные мне фигуры: слона (вид сзади) и зайца (вид сбоку). Малыш сидел с каменным лицом, а когда я медовым голосом спросила: «угадай, кто это?» — нетерпеливо передернул плечами.

— Подумай, на что это похоже? — пришел мне на помощь его отец.

«Have no idea», — хмуро пробурчал правнук Эйнштейна.