По месту жительства

— Кому надо, тот видел, — разъярился Алексей Николаевич. — А ваше… — он подыскивал нужное слово, — …исследование я постеснялся бы вообще назвать диссертацией.

— Карьерист! — взвыл Миронов. — Проныра!

И тут шеф повел себя, как английский лорд.

— Считайте, что я не слышал ваших слов, — ледяным тоном сказал он, — но пока я возглавляю эту кафедру, доктором вам не бывать.

В кабинете воцарилась тишина. Притаившись за дверью, я с ужасом зажмурилась, боясь услышать звук падающего тела. Однако вместо этого снова раздался Леоновский голос, на этот раз теплый и вкрадчивый.

— Впрочем, дорогой Петр Григорьевич, ведь на нас свет клином не сошелся, не правда ли? Попытайте счастья в Новосибирске или в Москве, ну, скажем, у академика Кудряшова. Может быть, кому-нибудь ваша диссертация и впрямь покажется интересной. Ну, а дальше, — как ВАК решит…

Стоп! Всем ли известно, что такое ВАК? Конечно, посвятившие себя науке это слишком хорошо знают. А кто избежал научного поприща? Жокеи, матросы, свинарки, артисты, пастухи, токари-инструментальщики?.. Может, они никогда и не слышали о ВАК’е. Но подрастают их дети, возможно, они захотят защищать диссертации.

Поэтому я позволю себе отвлечься от Мироновской драмы и рассказать непосвященным, что такое…

Глава XII. ВАК

ВАК[4] (почему-то мужского рода) расположен в Москве на улице Жданова в невзрачном и обшарпанном домишке по соседству с Архитектурным институтом. Существует он, чтобы утверждать защищенные диссертации. Известные профессора приезжают туда раз в неделю и решают — быть или не быть.

Конечно, в ВАК’е никогда не сводятся счеты, и принципиальные ученые не отыгрываются на учениках своих врагов, конечно, родственные связи, дружбы и романы не играют никакой роли — ВАК беспристрастен, неподкупен и справедлив.

Со всех концов страны прибывают сюда каждый день 2Ц0-250 диссертаций, и усталые секретарши возят на тачках по темным коридорам огромные разноцветные кирпичи. Но в каждом таком кирпиче — пятидесятилетний труд, надежда на повышение зарплаты, на дополнительную жилплощадь, на более высокую ступень социальной лестницы. Это — путь наверх.

В благополучном и «легком» варианте диссертация, провалявшись полгода на пыльных полках, утверждается членами ВАК’а. Но, если что не так… Ах, даже думать об этом страшно, — ее отдают на рецензию Черному оппоненту.

«Черный оппонент»! — хорошее название для фильма ужасов. Он представляется мне длинным, цепким, извивающимся, как водоросль, в ку-клукс-клановском балахоне, — только глаза мерцают зловещим блеском сквозь узкие прорези капюшона. Раскачиваясь и бормоча заклинания, он мохнатыми паучьими щупальцами листает диссертацию, погружает ее в кипящее озеро серной кислоты, с упоением следя, как желтеют и сворачиваются страницы, затем бросает их в ядовитый зеленый огонь, рвет на мелкие куски и раздувает по ветру, хохоча и приплясывая на голой зубчатой скале.

И если после всего этого диссертация уцелеет, — Черный оппонент признает ее кондиционной.

Обычно после защиты диссертант месяцев шесть-семь ждет из ВАК’а решения своей судьбы. Но если и дальше ВАК молчит, как могила, — это значит только одно: работа у Черного оппонента. Кто он, однако? Друг или враг? Зарежет или спасет? Как его имя? Как к нему подступиться?

Мне хочется рассказать две правдивейшие истории про Черных оппонентов. Одна из них трагическая, другая — повеселее.

История № 1 — трагическая

Молодой человек (назовем его условно — Петя) защитил диссертацию в далеком Магадане. Прошло полтора года, но из ВАК’а ни слуху, ни духу. Петя похудел, не расставался с седуксеном, беспричинно кричал на жену, стал рассеян на работе, начал прикладываться к бутылке… И начальство его пожалело: — Дам-ка я тебе в Москву командировку — сказал директор Петиного института, — свекр моей дочери член ВАК’а, по другой, правда, специальности, но это пустяки. Позвонишь ему домой, скажешь, что, мол, Иван Пантелеймонович копченой рыбки и воблы прислал, можно ли занести пакетик. А там… слово за слово, объяснишь свою ситуацию. Может, он что тебе и разузнает.

Сказано — сделано. Свекр оказался участливым и добрым, специалистом по беспозвоночным. Он потолковал с «девочками» в ВАК’е и выяснилось, что диссертация нашего Пети и впрямь у Черного оппонента, фамилия его Дукадзе, и он профессор Тбилисского Политехникума.

На следующий день Петя вылетел в Тбилиси. Он бродил по широким пространствам института в поисках расписания занятий. План его был незатейлив: узнать, где и когда читает лекции Дукадзе и присмотреться со стороны. Если Дукадзе на вид окажется не звероподобным…

Заметь, читатель, — не имеет права Петя взять Дукадзе за пуговицу и спросить: «Какого черта кота за хвост тянешь? Что с моей диссертацией?» Он даже не имеет права знать, что его судьба в руках ученого грузина.