Читаем По миру с барабаном. Дневник буддийского монаха полностью

11 октября 1994 г. Дождливо. Много читали, спали, стирали. Тэрасава-сэнсэй с Сергеем критиковали английский перевод выступлений преподобного Нитидацу Фудзии из книги «Буддизм за мир». Сэнсэй по памяти тут же давал свою версию перевода. Дело в том, что Нитидацу Фудзии не знал английского языка, и Тэрасава-сэнсэй зачастую выступал в роли его переводчика. Точно так же, как теперь в этой роли выступает Сергей, всюду путешествуя с Сэнсэем по России и переводя его выступления на русский язык.

Я застал их за обсуждением высказывания Нитидацу Фудзии о том, что причина развращенности молодежи среднего класса – в отсутствии благодарности за пищу. Дети в таких семьях (а их на Западе большинство) получают без усилий многое из того, что им нравится, и, естественно, перестают ценить возможность полноценно питаться, начинают привередничать, выбирать. А это приводит к тому, что, хотя их тело здоровое, душа – больная. Только жизнь на подаяние, когда не знаешь, что ты будешь сегодня есть и будешь ли есть вообще, воспитывает в человеке благодарность – истинный фундамент нравственности.

Этот разговор Тэрасавы-сэнсэя с Сергеем был хорошим предостережением мне: здесь, в Японии, в гостях у Сэнсэя, я себя почувствовал как дома и зажил возле холодильника…


12 октября 1994 г. Сразу после завтрака поехали в Иокогамский университет на встречу с лидером индейцев Денисом Банксом. Повез нас на своей машине Окора-сан – барабанщик традиционного японского ансамбля «Но», друг Тэрасавы-сэнсэя.

Стиль построек университета – супермодернистский. Одна из них – протестантская церковь. Тэрасава-сэнсэй, до того как стать монахом, тоже учился в одном из христианских университетов (на германоведа). В таких университетах можно изучать специальные предметы независимо от религиозной трактовки.

Нас привели в лекционный зал. Как, наверное, и во всем мире, есть студенты, спящие на занятиях. Но полной неожиданностью было для меня то, что студенты открыто раскладывают во время лекции еду, пьют кофе.

Седой господин читал лекцию о трудностях жизни в Японии для иностранцев, проникновения которых в страну боится местное население.

Денис Банкс, крупный индеец с «хвостом» на голове, сидел в первом ряду. Его выступление, назначенное на 16 часов, мы, к сожалению, не смогли послушать, поскольку в 18 часов начало шествия в память о Нитирэне. Но одно хорошо – мы познакомились с Денисом.

Банкс сам подошел к Тэрасаве-сэнсэю – своему давнему другу. Они обнялись. Мы вышли из лекционного зала. Денис пожал каждому из нас руку. Он свободно говорит по-японски и по-английски. Рассказал, что впервые увидел преподобного Нитидацу Фудзии в 1954 году, будучи солдатом американской военной базы в Японии. Монахи Ниппондзан Мёходзи проводили тогда перед базой молитву в знак протеста. Солдатам было приказано стрелять по ним и другим демонстрантам, если те пойдут на захват базы. Но Денис Банкс и еще несколько его друзей решили, что стрелять не будут… Японская полиция начала жестоко избивать монахов, которые, истекая кровью, продолжали молитву. Это глубоко тронуло Банкса.

Ту военную базу американцам пришлось ликвидировать. Однако Тэрасава-сэнсэй говорит, что в тайне от японского общества американские военные по-прежнему базируются на островах Японии, и японское правительство получает за это большие деньги.

Прощаясь, Денис Банкс сказал: «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё». За кофе в университетском кафе Сэнсэй рассказал нам немного о Денисе. Банкс стал лидером движения за возрождение в Америке индейской культуры. Движение использовало террористические приемы. По прошествии некоторого времени Денис Банкс, познакомившись с Нитидацу Фудзии, вспомнил героический ненасильственный протест буддийских монахов перед военной базой. Это способствовало изменению методов ведения борьбы – переходу к ненасильственным способам.

Слава из Харькова недоумевал, в чем же ущемляют права индейцев в Америке. Его брат был в США и видел, как им хорошо живется в резервациях (ведь индейцы вообще любят жить вместе, племенем). Тэрасава-сэнсэй рассказал, что, действительно, в материальном отношении у индейцев проблем нет. Американское правительство бесплатно выдает им продукты и даже вино. Все это без ограничений. Но, поскольку на хлеб зарабатывать не приходится, у индейцев нет стимула получать образование, и они растолстели, поглупели, забыли свою культуру. Вот в чем утонченная дискриминация индейцев американским обществом. Против этого и борется Денис Банкс.

Сегодня день ухода из жизни Нитирэна, основавшего школу исключительного почитания Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы посредством произнесения «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё». Вечером на улицах Токио был самый настоящий карнавал. По словам Сэнсэя, миллионы людей собрались в столице почтить память великого святого. Хотя это день смерти, люди веселились. Однако этот национальный обычай применим не к любой смерти, как было подумал я. Он возник именно после ухода Нитирэна.

Перейти на страницу:

Все книги серии Где наши не пропадали

Один в океане. История побега
Один в океане. История побега

Эту историю часто называют одним из самых ярких и опасных приключений ХХ века. Слава Курилов, профессиональный океанограф, хотел увидеть весь мир, а родная страна не пускала его дальше своих границ. Тогда он посреди океана спрыгнул с борта круизного лайнера. Он выплыл. «В каком-то смысле он воплощал в себе одновременно и гумилевского читателя, и его же героя, бросающего вызов судьбе… Русской интеллигенции не след забывать своих героев: их не так много. Тот, кто прочтет эту книгу, никогда не забудет страниц, в которых Слава Курилов, покрывшийся за три дня и три ночи одинокого плавания светящимися микроорганизмами, скользит в тихоокеанской ночи, каждым своим движением поднимая ворохи огня; вот он, образ вечного мятежника» (Василий Аксенов).

Слава Курилов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза