По моим правилам

Они открывают дверь, достают ее осторожно, укладывают на кушетку. Кровь, она везде, ее столько, что страшно даже мне.

Выхожу из машины, бегу за каталкой. Жора останавливает меня:

– Ты куда, тебе нельзя!

Но я не слушаю, бегу за ними, пока меня не отрезают двери захлопнувшегося перед носом лифта.

Глава 34. Рита

Мне так больно и страшно, что голова отказывается подчиняться. Перед глазами встает черная пелена, и вокруг лишь звуки. Звуки странные, непонятные.

Повело меня, еще как только встала на площадку. Потом все как в тумане. Ночь не спала, не смогла заставить себя поесть. Зачем я вышла на игру? Зачем вообще пришла туда?

Зачем рисковала?! Эти вопросы и мое поведение сейчас, в бреду, казались детским садом. Дурью, в то время как еще пару часов назад я просто не могла иначе.

Не могла не быть той, кем меня воспитывали больше двадцати лет. Не могла подвести людей, которым, по большому счету, на меня плевать. Страшно-то как.

Что же я наделала…

А потом глаза Миши. Черные такие. Знает. Конечно же, он все знает. К тому моменту боль сменилась с физической на глухую душевную. На сожаление и чувство вины, что сжирали заживо.

– Прости, малыш. Я не хотела… Ошиблась. Я люблю тебя.

Я сказала это скорее для себя, чем для него. Сказала же? Я плохо соображала, а руку обжигала боль. А еще казалось, что из меня по капле жизнь вытекает.

Снова отключалась. Или нет? Какой-то бесконечный кошмар, что поставил точку в этой моей войне против себя самой. Потому что я ее проиграла.

– Рита, держись! С вами все будет хорошо!

Голос Миши. А может, галлюцинации. Я понятия не имею, что это, хочу лишь одного. Кажется, я никогда и ничего так не хотела. Пусть малыш выживет.

Пусть его крохотное сердечко не остановится. Пусть жизнь внутри меня простит меня в последний раз. Я больше не стану ее игнорировать, не стану ставить свою боль выше.

Пожалуйста. Вселенная, Бог, провидение… Оставьте мне моего малыша, что пришел в мою судьбу так внезапно. Я умоляю. Готова на все, лишь бы все случилось.

Больно. Как же больно и страшно. Как же я хочу, чтобы рядом хоть кто поддержал, объяснил. Как Миша сказал, что все будет хорошо. Он же говорил это? Могу я ему поверить? Уцепиться за эти слова…

– Маргарита, Маргарита, есть документы по беременности какие, аллергии, хоть что-то?

Слова врача коснулись меня как крылья бабочки. Я разлепила глаза, но четкого лица не увидела. Через силу заставила себя прошептать:

– Нет, нет.

На большее меня не хватило. Они уходили так стремительно, что я не успевала. Но с усилением воли прошептала еще раз:

– Малыш, спасите малыша…

А дальше снова чернота и темнота. Отключиться было прекрасно. На мгновенье я получила столь необходимую мне отсрочку. Отдых от эмоций, от боли, от всего того кошмара, в котором жила эти дни.

Может. Может, это смерть? Тогда почему я еще чувствую? Ответов на вопросы не было. А потом меня стали выдергивать наружу. Резко и без разрешения. А в черноте было так спокойно…

– Рита, Рита, милая, очнитесь.

Я разлепила глаза. Передо мной сидела милая по-матерински улыбающаяся женщина. Я лежала в чистой палате. Одноместной. Вертела головой и никак не могла сообразить, как тут оказалась.

А потом воспоминания нахлынули, и я схватилась за живот, выдыхая:

– Малыш!

Женщина зашикала и уложила меня на кровать, внимательно всматриваясь в мое лицо. Она мягко начала:

– Рита, эта беременность случайная, правда? Вы ее не планировали.

Вопрос сбил с толку. Мне хотелось узнать, что произошло, я потеряла его? Потеряла?! Но отчего-то мне до смерти было страшно произносить это. Поэтому я лишь ответила, облизывая пересохшие губы.

– Да, но я хочу ее оставить. Я хочу родить его!

Каждое слово, произнесенное вслух, словно вдалбливалось в мою голову. Кажется, я впервые сказала это вслух. Я хочу этого ребенка. Только вот… Умоляюще уставилась на женщину.

Та лишь мягко улыбнулась и молча пододвинула небольшой аппарат УЗИ. Осторожно задрала мою рубашку и, смазав датчик гелем, надавила на живот.

Я всматривалась в экран и сначала ничего не видела. А потом… Потом женщина на что-то нажала, и в тишине палаты забилось сердце. Громко, настойчиво, словно вопреки всему!

Оно стучало так быстро, что я замерла. Сердце! Его сердце бьется! Значит, он жив, мой малыш жив?

Слезы потекли по щекам, а я внутренне корила себя. Не надо больше нервничать, не надо! Я больше не буду нервничать! Но это же… Это самое лучшее, что я слышала за всю свою жизнь.

– Вот посмотрите, ваш малыш. Вам пол говорили? Уже могу с большой вероятностью назвать. Замечательный человечек, но Рита…

Взгляд женщины стал жестче, а я глаз не могла оторвать от экрана. Смотрела на небольшого человечка на экране с ручками и ножками. Я впервые видела его таким.

Впервые могла видеть голову, тельце и его движения. Возмущенные, такие резкие. Боже… Это же мой ребенок. Перевела затуманенный от слез взгляд на врача:

– Да?

Она убедилась в том, что я слышу ее, и начала: