По нам плачут гангстеры

Хван резко вскочил и ударил мужчину керамикой. Горшок раскололся, земля разлетелась по полу с шумом. Незнакомец отшатнулся, хватаясь за лоб. Но вот незадача – он вскоре оправился, и первое, что сделал – перекрыл им выход. Парни не успели воспользоваться заминкой и выскочить на улочку. Клинок опять направлен в их сторону. Хван находился ближе. Он оттолкнул сконфуженного Маркуса подальше, а сам выставил руку вперед, все еще пытаясь остановить нападавшего. Тот лишь выдавил ухмылку и выступил вперед, рассекая кинжалом воздух. Лим успевал уворачиваться, каждый раз благодаря судьбу, пока один из ударов не вышел из-под хлипкого контроля: пришлось перехватить чужую кисть и задержать ее в воздухе. Они сцепились, словно удав и крокодил, стараясь перевалить силу на противника, но стойко держались. Когда Хван понял, что вот-вот сдастся, он отдернул запястье влево. Послышался неприятный звук, всего на миг. Мужчина ошарашено замер. Он смотрел на Хвана, абсолютно потерянного, опустевшим взглядом. На шее недоброжелателя появилась алая полоска, как из ниоткуда. Следом брызнули струйки крови, жадно пачкая одежду. Он выронил оружие и схватился за горло, стараясь удержать разорванные артерии, но это не помогало. Его тело накренилось как башня, но в отличие от здания, что стояло уверенно, недоброжелатель грохнулся на пол. Его широко раскрытые глаза застыли, а кровь продолжала разливаться по плитке.

Хван первым очнулся от анабиоза. Схватил замершего в кошмаре Маркуса за рукав клетчатой рубашки и потащил к двери. Они выбежали на улицу, продолжая пересекать шоссе и авеню. Когда легкие уже болели, а ноги не слушались, все равно продолжали нестись вперед, сквозь парки и здания, улочки и закоулки. Лишь бы максимально отдалиться от того места, проклятого кафе, чертового здания. Попав в очередную узкую щель между строениями, Маркус вдруг сбавил шаг. Ему стало дурно. Он накрыл рот ладонью, но это не помогло. Картина все еще стояла перед очами, а желудок выворачивало наизнанку. Хван мягко постукивал его по спине, борясь с таким же желанием опустошить пищевод под корень. Его трясло, а мышцы сводило. Лим обливался холодным потом и чувствовал боль в темени, пока сердце шумело в ушах. Ему чертовки плохо.

– Ты убил человека, – шепотом произнес Маркус, вытирая рот рукавом. – Ты убил его.

– Мне жаль, – Хван обреченно уронил голову ему за плечо. – Мне очень жаль. Мне жаль, мне чертовски жаль…

Он повторял извинения снова и снова, не понимая, к кому обращался. К убитому ли, его семье или Маркусу, которого заставил быть очевидцем. Может, к вселенной или самому Владыке Солнца. Ужас заполонил их души. Страх и токсины сожаления разъедали изнутри, а слезы валили из глаз водопадами.

эра распустившегося цветка

– Осторожно!

Но Реналь все-равно поскользнулась. Благо, ее успели поймать: Маркус поддерживал под локоть, а Хван ухватил за маленькую ладонь. Гололед покрыл дороги всех улиц, как подобает под Сном Владыки – праздник в разгар зимы, когда год начинает отсчитываться заново. Только для Багрового Элизиума даже маленькие заморозки – редкость. Без лишних бесед, Хван передал Маркусу второй бумажный пакет с продуктами и с легкостью поднял девушку в воздух. Никто не знал о непогоде, потому леди надела ту обувь, которая у нее была – шнурованные монки на каблуке. Она не просила опустить ее обратно – в противном случае попросту не дойдет. Войдя во вкус, Хван пару раз закружился, да так, что кудри Реналь разлетались в стороны, ловя падающие снежинки. Реналь – скромная особа, иначе ее просто не назвать: своим примером для подражания девушка выбрала Одри Модрин.

Одри, хрупкая и элегантная, была бриллиантом Элизиума. Она стала законодательницей моды и иконой стиля, будучи при этом также танцовщицей, фотомоделью и актрисой. Одри отличалась от роковых красоток своей невинностью и легкостью. Она скорее походила на ангела, нежели на настоящего человека. Жизнь до карьеры у Модрин складывалась трудно: ее детство пришлось на Войну и оккупацию. Девочка жила без тепла и пищи, из-за чего сильно исхудала и получила много проблем со здоровьем. Она любила рисовать и выступала с балетными номерами, чтобы собрать немного денег, но это не спасло от анемии, проблем с дыханием и депрессии. В своей жизни ей также пришлось преодолеть гепатит, к счастью – успешно.