По неизведанным землям Эфиопии

Работы в госпитале было хоть отбавляй. Ежедневно по сто, а в иные дни и по двести человек приходило сюда. Пациенты были терпеливы и доверчивы — они весьма охотно соглашались на всевозможные хирургические операции. Сам император живо интересовался работой врачей и пять раз присутствовал на операциях, подчиняясь всем правилам антисептики.

Раненых и больных с каждым днем прибывало все больше и больше. А между тем отряд уже должен был возвращаться в Россию — отъезд был назначен на 8 октября. Не только русские врачи, но и император тревожился что станется с этой массой больных и раненых без медицинской помощи! Часть отряда — врача, двух студентов, окончивших курс академии, фельдшера и санитара — было решено оставить в Аддис-Абебе еще на три месяца.

Накануне отъезда состоялось торжественное открытие Эфиопского общества Красного Креста — госпиталь, его оборудование и медикаменты, привезенные русскими, были пожалованы в дар Эфиопии. У госпиталя выстроились императорские войска и двор. В назначенный час прибыли император и абуна — глава Эфиопской церкви. Русский красно-сине-белый флаг, более двух месяцев развевавшийся над палатками госпиталя, был спущен. На мачте взвился флаг Эфиопии — полосатое зелено-желто-красное полотнище с изображением льва. Абуна Матеос и русский иеромонах отслужили молебен. Прозвучало двенадцать пушечных залпов.

А на следующий день санитарный отряд уходил из Аддис-Абебы. Император Менелик был грустен — ему не хотелось расставаться о самоотверженными, сердечными, добрыми людьми, которые оказали его стране неоценимую помощь. Во главе огромного войска выехал он за город, провожая русских.

Через несколько дней императорский курьер доставил письмо для генерала Шведова: «За добрые дела ваши, совершенные для нашей страны, мы приносим нашу благодарность императору России, всему Обществу Красного Креста и всем его членам, императрице Марии Федоровне. Чувства и думы мои об этом безграничны. Русский, народ проявил в этом такую любовь ко мне, которая никогда не забудется… Мы никогда не забудем вашу прекрасную работу. Мы заверяем вас в нашем дружественном к вам отношении. Мы также не сомневаемся и в вашей дружбе к нам. Да хранит бог друзей наших, которые пришли к нам на помощь в лечении больных. Молим бога о вашем благополучном возвращении на родину». В знак особой признательности негус пожаловал всем врачам орден Эфиопской звезды, фельдшерам — орден Печать Соломона, а санитарам — золотую медаль, учрежденную специально.

Оставшаяся часть отряда продолжала работу до января 1897 года. Петр Шусев, студент, составил краткое и общедоступное руководство, которое было переведено на амхарский язык. В нем описывались способы лечения болезней, которые наиболее распространены в Эфиопии, а также способы лечения и гигиена ран, переломов и вывихов. Один экземпляр этого руководства (он был снабжен шестьюдесятью пятью рисунками, которые сделал находившийся в госпитале пленный итальянский офицер) русские врачи преподнесли Менелику. Император внимательно прочитал тетрадь и остался очень доволен подарком.

Наконец, последние члены миссии Красного Креста покинули Аддис-Абебу. Вместе с ними в Петербург по повелению Менелика отправлялись пятеро молодых эфиопов для получения профессионального образования.

Миссия русского Красного Креста завершилась успешно. Генерал Шведов с полным основанием мог заявить, что она оказала огромную помощь двадцати семи тысячам больных и раненых, «вселила в Абиссинию сознательное отношение к научной медицине и великой гуманной идее Красного Креста, подняла престиж европейца, совсем упавший после войны… и установила настоящий взгляд на русских».

Булатович в Россию не уехал.

В конце июля 1896 года генерал-лейтенант А. П. Проценко, ведавший Азиатской частью Главного штаба, направляет своему начальнику записку, в которой, между прочим, говорится, что «корнет Булатович ходатайствует об отпуске, которым он предполагает воспользоваться для более обстоятельного знакомства с Абиссинией, по уходе из этой страны отряда Красного Креста» и о дозволении совершить путешествие в малоисследованные, а то и вовсе не изученные районы Западной Эфиопии. Он хотел проникнуть и в Каффу, которая доживала последние месяцы свободного существования. Комментируя эту просьбу Булатовича, А. П. Проценко отмечал: «Корнет Булатович энергично работает не только в интересах Красного Креста, но и в смысле ознакомления как с историей страны, так и с ее современным состоянием. Достаточное знакомство с абиссинским языком… несомненно окажет ему большую услугу при выполнении намеченной им цели. Таким образом, имеются все данные предполагать, что сведения, которые будут доставлены этим офицером, могут послужить не только достаточно надежным материалом для выяснения современного состояния страны, но могут оказаться небесполезными и при наших дальнейших сношениях с Абиссинией».

Началось хождение записки по инстанциям. Наконец, 7 сентября прошение было удовлетворено.