По неизведанным землям Эфиопии

Обеспокоенный этими событиями, Менелик запросил английского посла Гаррингтона каковы дальнейшие намерения Англии? Гаррингтон отвечал, что ничего не знает. 28 октября посол Англии Посетил Власова и сообщил ему, что англо-египетские войска заняли Росайрес на Голубом Ниле и готовятся захватить Метемму. Теперь намерения Англии прояснились окончательно. Через день Власов сообщает в Петербург: «…стремления Англии направлены в данное время к тому, чтобы ввести Эфиопию в рамки границ, отведенных ей на всех европейских картах, а именно от юго-западного угла Эритреи или юго-вюсточнее Кассалы по 35-й градус восточной долготы до 6-го градуса северной широты. Так что с занятием Хартума и Омдурмана дальнейшие завоевания Англии ведутся не против Судана, в строгом смысле, а против Эфиопии». Позиция Англии отчетливо выражалась в поведении английского посла. Гаррингтон то груб и заносчив, нахален и чванлив, то вкрадчив и велеречив. Его не только не любят при дворе Менелика II — его ненавидят. Едва английские войска вышли на границы Эфиопии, Гаррингтон сделался самоуверенным. Он стал посмеиваться над эфиопами, над императором, учить эфиопов манерам, угрожать отъездом. В конце концов он отказался послать запрос Менелика в Лондон по поводу занятия эфиопских территорий англичанами, мотивируя свой отказ тем, что эти территории, по его мнению, не принадлежат Эфиопии.

Но Лондон хотел обещаниями и компромиссами успокоить Менелика и заставить его примириться с захватами. И Гаррингтон от развязной самоуверенности переходит к лицемерной благожелательности он почтительно просит Менелика принять его для личных переговоров до спешному делу.

Стремясь повлиять на негуса, Англия отнюдь не рассчитывала лишь на дипломатические способности посла Гаррингтона. Осенью 1898 года в провинции Тигре начался мятеж. Рас Мангаши, сын императора Иоанна IV от морганатическото брака, поднялся против Менелика, задетый уступкой Италии части земель, унаследованных им от отца. У раса Мангаши, конечно, не было никаких шансов на победу его малочисленная армия не могла бы сопротивляться войскам негуса. Понимая это, Мангаши 17 сентября прислал Менелику челобитную с повинной. Менелик не хотел братоубийственной войны, которая истощит и ослабит страну. Поэтому он ответил Мангаши, что готов простить его, если его раскаяние искренне и если он сам придет в Аддис-Абебу с повинной. Рас Мангаши прислал негусу депутацию, но сам в Аддис-Абебу не явился. Что удерживало его? Конечно, он боялся гнева Менелика и ответственности за поднятый мятеж. Но существовала и другая причина, более важная. Руки его были связаны англичанами и итальянцами. Ведь именно они инспирировали феодальный мятеж в Тигре. Итальянский посол уговаривал Менелика лично предпринять экспедицию против Мангаши. Англия хотела отвлечь силы и внимание Менелика от своих захватнических действий.

Англичане интриговали не только в Тигре, но и в других провинциях Эфиопии. Вскоре стало известно, что пегус Годжама Текло Хайманот вступил в тайные сношения с англичанами и готовит восстание против Менелика. Это была серьезная опасность. Годжам находился у самого театра военных действий англо-египетской армии. Власов писал об этом: «…вне всякого сомнения, Англия окажет негусу Текло Хайманоту самую энергичнуго поддержку, при условии получения от последнего права занять главные удобные доступы и входы, ведущие через Годжам в сердце Эфиопии, вернее, ключи к ней».

К восстанию готовился и правитель Уолло рас Микаэль, зять императора. Положение усугублялась тем, что нельзя было полагаться на недавно покоренные племена, населившие западные и южные приграничные области Эфиопии. Они не упустили бы случая выйти из-под власти Менелика II. Империя стояла перед грозным испытанием. Власов это отлично понимал и сообщал в Петербург: «Для Эфиопии, по-видимому, наступают вновь тяжелые дни, и только дух веры да любовь к родине и свободе будут в силах, быть может, спасти ее и на этот раз от потери независимости».

Менелик принял меры для защиты своих границ. Десятитысячное войско дадьязмача Демесье отправилось к Белому Нилу. Правитель южных областей и Каффы рас Вальде Георгис пошел со своим войском к Ладо. Дадьязмач Тасама, находившийся в то время на реке Собат, получил распоряжение не покидать занимаемых позиций. Все остальные правители должны были держать свои войска в полной боевой готовности.