По обе стороны блокадного кольца

В разговоре с генерал-фельдмаршалом Кейтелем сегодня днем я заявил, что нам крайне необходимо подкрепление. Главное командование сухопутных войск рассмотрит этот вопрос. Прежде всего, должно быть выправлено положение с 39-м армейским корпусом. Мы не можем дальше топтаться на месте, а должны дальше завоевывать пространство в восточном направлении. Но пока речь идет лишь о сдерживании атак противника.

Вечером по моему адресу пришел запрос фюрера в отношении 36-й моторизованной дивизии. Фюрер охотнее задействовал бы ее в группе армий «Центр». Но если я считаю, что ее необходимо оставить у себя, то он не будет возражать. Я ответил в утвердительной форме. Однако решение пока не принято.

В том случае, если 36-я моторизованная дивизия будет мне оставлена, то ее и еще одну дивизию можно будет передать 39-му корпусу. Тем самым появится надежда, что обстановка выправится и мы перейдем в наступление. Но это приведет к отказу от наступления под Кронштадтом и в полосе ответственности Ленинградской группы. Я сразу же дал указание генерал-полковнику фон Кюхлеру для улучшения обстановки усиливать нажим на противника.

Тем более что сила сопротивления его Кронштадтской группировки значительно ослабла.

Личные пометки Лееба в записной книжке: Высказана просьба оставить в составе группы армий «Север» 36-ю моторизованную дивизию. Весь 1-й воздушный флот задействован в интересах 39-го армейского корпуса. Атаки противника отражены.

Примечание составителя Георга Майера:

В дневнике Гальдера в этот день говорится следующее: «По этому поводу мы направили отношение Верховному главнокомандованию вермахта, в котором указали, что… задержку 36-й моторизованной дивизии рассматриваем как серьезное ослабление наступающих соединений фон Бока (командующий группой армий «Центр». — Ю. Л.)»

Абрам Буров

Штаб группы армий «Север» сообщил главному командованию сухопутных войск Германии, что оставшимися в его распоряжении силами он не в состоянии продолжать наступление на Ленинград. Это было не что иное, как официальное признание крушения планов захвата Ленинграда с ходу.

О том, как это сказалось на состоянии духа немецких солдат, можно судить по немецкому же документу. Вот несколько строк из приказа по 489-му пехотному полку 269-й пехотной дивизии, подписанного 25 сентября 1941 г.:

«Еще раз установлено, что во время наступления и в обороне стрелки и пулеметчики не стреляли по врагу то ли по причине боязни неприятельской артиллерии, находящейся вблизи, или из боязни обнаружить себя своим собственным огнем. Это свидетельствует о недостатке мужества, если не сказать — о трусости и малодушии. Солдат, который так себя ведет, показывает врагу, что он чувствует себя побежденным» (приказ этот был обнаружен у гитлеровца, погибшего 29 сентября 1941 г.).

Пройдут годы, и гитлеровский генерал и историк Типпельскирх напишет: «Немецкие войска дошли до южных предместий города, однако ввиду упорнейшего сопротивления обороняющихся войск, усиленных фанатичными ленинградскими рабочими, ожидаемого успеха не было».

День 25 сентября был в Ленинграде относительно тихим — в городе разорвалось 30 артиллерийских снарядов. Ранено 12 человек.

По решению Ленгорисполкома начало спектаклей и концертов в театрах Ленинграда переносится с 19 на 17 часов.

Елена Скрябина

Сегодня забежала взволнованная Ирина и сообщила печальное известие. Марина Толбузина, моя приятельница с раннего детства, погибла. Оказывается, Марина, с группой сослуживцев и со своей неразлучной домработницей Тоней, была отправлена на рытье окопов в окрестности Ленинграда. Проработав определенный срок, вся группа возвращалась по шоссе, когда с ними поравнялась красноармейская машина. Марина, изнемогавшая от усталости, попросила подвезти ее и Тоню. Шофер согласился. Машина обогнала шедшую группу, но не успела ещё скрыться за поворотом, как на глазах у всех взлетела в воздух. Все это сопровождалось грохотом и дымом, заслонившим автомобиль. Когда окопники поравнялись с местом происшествия, то не нашли и следов пассажиров. Задерживаться было невозможно, так как начинался сильный обстрел этого участка шоссе.

Вот то, что нам пришлось услышать. Погоревали о Марине — красивой, молодой, полной жизни женщине, так безвременно погибшей,, и опять вернулись к нашим повседневным заботам о спасении собственной жизни.

Примечание Е. Скрябиной к тексту ее книги «Годы скитаний»: