По обе стороны фронтира

– Но свобода…

– А присяга? – напомнил корнет. – Мы же присягали на верность, Иван. Измена слову – это бесчестие. С какими намерениями мы бы ни изменяли.

– О чем речь, господа? – полог палатки приоткрылся, и внутрь шагнул полковник Апраксин. На правах командира он порою заглядывал к подчиненным. Как отец заглядывает к детям. И даже жест рукой сделал, мол, сидите, не вставайте.

Анненков чуть напрягся. Все-таки речи назвать приличными офицерам было трудно.

– О всякой ерунде, господин полковник, – отозвался корнет. – И не о ерунде тоже. О моей родине, к примеру.

– О родине? Это интересно. Я бы послушал, – улыбнулся Апраксин.

Хотя, разумеется, был давно наслышан о далекой Мексике и прилегающих к ней странах и территориях. Насколько запомнил все Алонсо. Все-таки семь лет вдали – не шутка. Тем более – в таком возрасте.

Сан-Антонио

– Проходи, Андрей. Присаживайся. С чем пожаловал?

На службе Муравьев держался с племянником ровно, ничем не выдавая родства. Да и как иначе? Полк – единая семья, и иного родства, кроме полковых уз, не терпит. Все офицеры равны между собой, и какие тут могут быть поблажки? Особенно в отношении тех, кто в полку – без году неделя и еще толком ничего не ведает. Еще гонять и гонять, чтобы толк был. Иного пути не дано.

Но дома – дело другое. Племянник молод, надо учить его, наставлять, помогать, если возникнет нужда.

Молодой подпоручик скользнул взглядом по заваленному бумагами столу, присел на стоящий чуть в отдалении стул. В чужие бумаги заглядывать нехорошо. А уж служебные они или личные – дело десятое.

Впрочем, главное Андрей уже заметил. Всевозможные исписанные листки чередовались с географическими картами. Имелась даже пара книг, явно не романов, до которых старший Муравьев и не был охотником. Очевидно, труды каких-либо ученых мужей по нравам и обычаям индейцев. А может, и что другое. Не станешь же разглядывать!

Помимо всего прочего Андрею просто приятно было бывать среди родного и дружного семейства. В доме полковника было настолько уютно, словно не в гости заглянул, а находишься у себя. Хотя сейчас молодому Муравьеву хотелось отнюдь не уюта…

– Дядюшка, я слышал, будто вы должны возглавить экспедицию к индейцам…

На лице полковника не отразилось никаких чувств. Зато в душе возникла невольная досада. Вроде бы конфиденциальное поручение, и вот уже оно известно всем.

Впрочем, ради справедливости мысленно поправил себя Муравьев, в данном случае разгадка может лежать на поверхности. Полковой адъютант как раз сейчас обязан оформлять приказ о передаче командования с указанием, что командир полка отправляется в командировку. И уж кому, как господам офицерам, не знать цели вояжа своего полковника.

– Не экспедицию, а дипломатическую миссию, – поправил племянника Николай Николаевич. – Проводим послов до их земель, на всякий случай набросаем карту, осмотрим владения племени, и сразу же назад. Никаких приключений и подвигов. Просто работа.

Замечанию о работе Андрей по молодости лет не поверил. Ему всюду мерещились схватки, погони, опасности…

– Я умею набрасывать планы местности. Нас этому учили, – сказал подпоручик, словно дядя мог не знать программу Корпуса.

– И тебе настолько понравилось действо сие, что не терпится применить знания на практике, – не смог скрыть иронии Николай Николаевич.

– Да, – уже без особой уверенности согласился племянник. Но почти сразу произнес тверже: – Да.

Глаза полковника искрились от веселья. Он смотрел на племянника и словно спрашивал: что ты придумаешь еще?

– Я же хочу посмотреть, как живут вольные люди, – признался Андрей. – Никогда не видел, разве цыган. Интересно. Как у них? Счастливее ли человек, если он свободен? Вам же тоже было интересно, когда сюда приехали.

– Когда я сюда приехал, мне было не до индейцев, – признался Муравьев. – Тут вовсю шалили банды революционеров. Одной управлял пират, называвший себя республиканским губернатором Тешаса. Другой – человек, носящий титул командующего республиканской мексиканской армией. Не до праздного любопытства, знаешь ли. Попробуй найди, где они скрываются. Да еще людей нет. Воинские части прислали позднее, а тогда тут были или старые мексиканские части, или казаки. Добавь угрозу нападения соседей – какие тут индейцы?

Племянник внимал фразам, как музыке. Юность всегда мечтает о подвигах. Гром барабанов, пение труб, грохот орудий, клубы порохового дыма к небесам… Кажется, сама Слава слетает с небес к отважным воинам.

На то и молодость, чтобы представлять вещи в романтическом ореоле.

– Не до индейцев мне было первое время, – повторил Николай Николаевич. – Да и они же разные. Земледельцы, охотники, рыболовы. Даже языки различны, а уж образ жизни…

– Дядюшка! – просительно произнес Андрей.

– Ладно, – улыбнулся Муравьев. – Оформлю приказом. Но с одним условием.

– Согласен! – не дожидаясь продолжения, торопливо проговорил племянник.

– Полная дисциплина. Слушаться меня во всем. Никаких прогулок в одиночестве, никакой самостоятельной инициативы.

– Слушаюсь! – искренне на данный момент отозвался подпоручик.