По обе стороны сна (СИ)

      Папа Саша видел, что дети становятся все ближе друг к другу, поэтому надеялся на то, что у них все получится. Для товарища майора важными были дети, без всего остального он вполне мог обойтись. Для Аленушки, ставшей более улыбчивой, важными были Березкины. А для Гермионы и Гарри… У них и были только папа Саша и Аленушка.

      — Даки? — удивился Гарри, не вызывавший в этот раз домовика. — Что-то случилось?

      — Даки пришел рассказать, — ответило волшебное существо. — Ваш ритуал, он не только поможет вам…

      — Мы слушаем тебя, — Гермиона отодвинула том, самостоятельно усевшись, что у нее уже получалось, а во сне получалось даже ходить. В реальности папа запретил пока ходить, сказав, что сердце надо нагружать медленно.

      — Ваш ритуал подарит эльфам свободу, позволив вернуться домой, — пояснил домовик. — Или не подарит, это неизвестно, потому что высшие сущности непредсказуемы. Даст ли он вам возможность соединиться — это тоже неизвестно, но…

      — Это шанс, — кивнул Гарри, обнявший Гермиону. — Мы поняли тебя, но твое признание ничего не изменит. В этом мире у нас нет ничего, кроме страха и боли. А там… Там папа и сестричка. Мы на все готовы, чтобы быть с ними.

      — Спасибо вам, — поклонился Даки, исчезая.

      — Папа предполагал — домовики нам помогают не просто так, — пожал Гарри плечами. — Так что все логично. Их уход ничего не изменит и никого не убьет — весь мир как-то без слуг обходится.

      — Ты прав, — улыбнулась Гермиона, представив Хогвартс без домовиков. Картина получалась интересная, особенно интересно было, как будет выкручиваться Дамблдор.

      Ночью папа Саша согласился с детьми, концепцию слуг он не особенно принимал, сказывалось воспитание. Оставалось совсем немного времени, что немного страшило и папу Сашу, и Аленушку, и Гермиону с Гарри. Страх перед какими-то испытаниями был очень силен, пугая своей неизвестностью. Запершись в своем доме, дети совсем не следили за происходящим в мире, можно сказать, мира для них просто не было. Не было сидевших в тюрьме Грейнджеров, искренне не понимавших, за что их так, не было забывших о Поттере Дурслей, так и не понявших, зачем они кого-то запирали в чулане, не было ни грустно сидевшего в шаре Волдеморта, ни замученного проблемами Дамблдора. Их совсем не интересовал Хогвартс, половина которого обреталась в Мунго по причине тяжелых повреждений… Ни Гермионе, ни Гарри все эти люди и маги были неинтересны, для них существовали только они сами, их цель и папа с Аленушкой. Сами того не понимая, дети отторгали этот мир.

***

      Ритуал воззвания… Доступный только тем, кто уже не хотел принадлежать миру, кого ничто в мире не держало, у кого не было никого и ничего… Этот ритуал никто никогда не придумывал, он существовал с момента создания мира, не только этого мира, правда. Для него было достаточно искреннего желания детей одного мира и детей другого. Непредсказуемый ритуал…

      Эта ночь была последней, назавтра Гермиона и Гарри готовились провести ритуал, к которому они готовились многие месяцы. Именно этот ритуал должен был поставить точку в вопросе — быть Березкиным вместе или же… Нечеловеческие сущности или даже силы примут это решение, возможно, само Мироздание. Дети этого не знали, не знали этого и эльфы, не знал и Саша… завтра все решится.

      Саша обнимал Гермиону, Гарри и Аленушку, искренне надеясь на то, что завтра они обнимутся уже в реальности, чтобы не расставаться. Дела были завершены, люди на случай чего, предупреждены… Аленушка жалась к Гермионе и Гарри, будто стараясь запомнить их руки, а товарищ майор… Не отговаривал.

      — Страшно, папа, — призналась Гермиона. — Просто очень страшно.

      — Отчего тебе страшно, доченька? — спросил хорошо помнивший наставления медиков Березкин-старший.

      — Страшно оттого, что не позволят нам быть вместе, — произнесла девочка, зарываясь лицом в папину рубашку. — Я так этого боюсь…

      — Не надо бояться, — погладил ее товарищ майор. — Мы все равно вместе, все будет хорошо.

      — Если не позволят, это будет ужасно несправедливо, — прошептала Аленушка, цепляясь за Гермиону и Гарри. — Просто фу, как несправедливо.

      — Справедливость придумали люди, — вздохнул офицер, чувствуя, как уходит их время и подступает неизвестность. — Для того, чтобы не так страшно было жить.

      — У нас же все получится, — тихо произнес Гарри. — Потому что иначе не может быть.

      И столько уверенности было в его голосе, в голосе совсем юного мальчишки, что ему поверили. Поверила и так верившая мальчику Гермиона, поверила и девочка с очень ласковым именем, поверил даже товарищ майор. А где-то в неизмеримой дали раздался звон: наступало время последнего шага. Шага, который решит многое для четырех людей, который даст шанс разумным рабам, который…