По образу и подобию

— Но это не подтвердилось, — сказала Джонс. — Мы представим вам копии рапортов, наши записи, показания свидетелей, результаты опросов. Все, с кем мы говорили, в один голос утверждают, что Кейтс была с головой погружена в свадебные планы. Они с Кейблом прожили вместе полтора года. Никаких свидетельств, что он склонен к насилию.

— Кейбл прошел тест на детекторе лжи, — вновь заговорил Лэнсинг. — Глазом не моргнул, когда ему это предложили.

— Она мертва, — сказала Джонс. — Нутром чую, лейтенант.

— Но у нас ничего не было, пока вы нам не позвонили, — добавил Лэнсинг.

— Не уверена, что у нас что-то есть. Вы не против, если я поговорю кое с кем из вашего списка?

— Нет, не против. — Лэнсинг провел пальцем по нижней губе. — Есть версии?

— Мы расследуем убийство с изнасилованием и обезображиванием в Центральном парке. У жертвы тот же физический тип, что у вашей пропавшей. Я думаю, убийца практиковался.

— О черт! — простонала Джонс.

— Давай заглянем в участок к Полински и Силку по дороге к этому Ройсу Кейблу.

— А как насчет спортзалов и потных парней с бычьими шеями?

— В свое время. — Они втиснулись в лифт, чтобы спуститься в гараж. Ева стоически старалась не замечать чьего-то локтя, упершегося ей в ребра. — Я хочу дать интервью Надин. Вместе с тобой. Есть у меня подозрение, что нашему «большому сильному мужчине» не понравится, что три женщины обсуждают его на экране. А две из них ведут следствие по его делу.

— А что? Это мысль.

Двери лифта открылись, и несколько человек с трудом протолкались к выходу. Ева вскинула взгляд на световой индикатор: им осталось преодолеть еще три этажа.

— Давай попробуем организовать интервью сегодня после обеда.

— В Центральном управлении?

— В Центральном парке. Ну, наконец-то! — Ева чуть ли не пулей вылетела из лифта, когда он достиг гаража.

— Даллас, погодите! — Пибоди схватила ее за руку. — Мне надо кое-что вам сказать.

— Давай живее.

— Предупреждаю, через несколько секунд у вас появится неодолимое желание поцеловать меня в губы. Но ничего, это не уронит вас в моих глазах.

— Пибоди, с какой стати даже в твоих очумелых извращенных фантазиях, о которых я ничего не хочу знать, у меня может возникнуть хоть малейшее желание тебя целовать, да еще в губы?

— Закройте глаза!

— Ты что, совсем с ума спятила?

— Ну ладно, ладно. — Пибоди слегка надулась. — С вами совсем неинтересно. — Она подошла к выделенному Еве месту на стоянке, широко раскинула руки и воскликнула: — Voila!

— Что за черт?

— Это, лейтенант, ваша новая служебная машина!

У Евы вытаращились глаза. Это был редкостный момент: увидеть, как лейтенант таращит глаза и не может сказать ни слова. Пибоди на радостях чуть не сплясала чечетку.

Ева медленно обошла вокруг отсвечивающего темно-синим лаком седана. В беспощадном свете гаражных ламп он сиял, как дорогое украшение. Шины были явно новые. Стекло и хром блестели.

— Это не моя машина.

— Нет, ваша.

— Это моя машина?!

— Угу. — Пибоди закивала головой, как китайский болванчик.

— Да иди ты! — Ева ткнула ее кулаком в плечо. — Как ты это провернула?

— Немного болтовни, легкое преувеличение, масса уклончивых ответов и благосклонность электронной феи, умеющей влезать в чужие файлы.

— Ты получила ее бесчестным и незаконным путем?

— Чертовски верно!

Подбоченившись, Ева взглянула прямо в глаза Пибоди.

— Я горжусь тобой.

— Не хотите поцеловать меня в губы?

— Горжусь, но не настолько.

— А как насчет дружеского поцелуя в щечку?

— Полезай в машину!

— Ваши ключи, лейтенант. — Пибоди передала ключи и подошла к пассажирской дверце. — Между прочим, Даллас, говорят, у нее под капотом настоящий зверь.

— Правда? — Ева скользнула на сиденье и улыбнулась: не было ставшего уже привычным ощущения, что она сидит на груде булыжников. — Ладно, посмотрим, что из нее можно выжать.

8

Машина оказалась классная. В ней все работало, управление не требовало мускульных усилий, а главное, она летела, а не ползла улиткой, пробираясь сквозь уличное движение. Вежливый компьютерный голос, называвший ее «лейтенант Даллас», сообщил, что температура за бортом 78 градусов[5], ветер юго-западный, и предложил рассчитать ее маршрут или маршруты, оптимальные схемы движения и приблизительное время прибытия. Это было похоже на чудо.

— Вы наверняка полюбите эту машину, — с довольной улыбкой заметила Пибоди.

— Не понимаю, что это значит — любить машину. Я ценю машины и механизмы за надежность и эффективность в работе, когда они помогают мне, а не мешают.

Ева обогнула еле ползущий автобус, пробралась сквозь участок, запруженный целой стаей такси, и совершила стремительный маневр на двух колесах, бросивший их на восток.

— Ну ладно, я люблю эту машину!

— Я так и знала! — пропела Пибоди.

— Пусть только кто-нибудь попробует ее у меня отобрать, я буду драться до крови. До смерти!

Она улыбалась всю дорогу до цели.

Полински не оказалось на месте, и Ева поговорила с Силком, плотным коротышкой, который рассказал ей о ходе следствия по делу о пропавшей без вести Брин Мерриуэзер, сидя за столом и хрустя обезжиренными соевыми чипсами.