По образу и подобию

Может быть, нашим предкам не хватало по сравнению с нами ловкости рук? Вряд ли! В позднюю пору каменного века наш предок уже был человеком, вполне сформировавшимся представителем великого вида «хомо сапиенс». Кисть руки человека, жившего 20 тысяч лет назад, не отличалась от кисти современного человека. Мозг к тому времени тоже давно уже достиг своего современного уровня. Охотники и рыболовы, а позже еще и скотоводы и земледельцы каменного века, освоившие большую часть планеты, изобретатели лука, хозяева огня, приручившие животных! Неужели они были намного неуклюжее и неумелее нас в той работе, которая была им знакома с детства? Право, трудно себе это представить. Легче — нечто обратное. Надо еще учесть, что археологи не придумывали новых методов обработки камня, в которых мог бы как-то сказаться коллективный опыт человечества. Они применяли «те же инструменты и те же приемы», что наши предки. Как они судили об этих приемах? А предыдущая многолетняя работа С. А. Семенова была как раз посвящена тому, как по следам на древних орудиях можно уяснить методы их изготовления и характерные приемы работы готовыми орудиями. И многие производственные секреты мастерских каменного века успели уже стать достоянием советских археологов. И даже если представить, что у наших предков на обработку топора уходило вдесятеро больше времени, так что же — самый твердый камень пришлось бы обрабатывать всего-то месяц. Опять-таки и речи не может быть о передаче навыков труда по наследству.

Как же могли ошибиться до такой степени историки? Впрочем, историки только представляют себе прошлое. А Лафито — тот жил среди индейцев, сохранивших многое от каменного века (хотя томагавк Чингачгука у Купера был уже стальным). А Крашенинников опять-таки жил среди камчадалов. Он очевидец.

Собственно, даже победителю в споре — Семенову — трудно понять, почему столько ученых делали столь неправильные выводы. Можно, конечно, вспомнить великих очевидцев средневековья, которые, кроме совершенно точных сведений, посвящают нас в обычаи людей с собачьими головами. По-видимому, на путешественников, историков и этнографов слишком сильное впечатление произвела явная отсталость первобытной техники по сравнению с нашей. Сказывалось, вероятно, и восхищение тех же индейцев стальными орудиями самих пришельцев из цивилизованных стран. Восхищение, конечно, вполне заслуженное.

Но до опытов Семенова сравнительная оценка железа и камня была лишь качественной, как сказали бы химики. Эксперименты внесли в нее меру и число: анализ стал количественным, то есть несравненно более конкретным и точным. Стальная ножовка пилит дерево в 12 раз быстрее, чем пилка из кремня, с костью она справляется в 10 раз быстрее. Но это только когда речь идет о сравнительно тонких деревьях и костях. Чем они толще, тем больше преимущество стали, особенно если учесть, что кремень легко крошится. Еще поразительнее преимущества черного металла при сверлении. Здесь разница в скорости может стать двухсоткратной. Разница велика. Но все-таки не настолько, чтобы чересчур жалеть наших предков. Особенно за то, с каким трудом им доставались топоры. Будь возможно путешествие в прошлое, археологи с удовольствием отправили бы туда ценную и очень тяжелую посылку. Совсем недавно два работника археологической экспедиции наготовили в Крыму за полтора месяца столько каменных орудий, что поселению эпохи палеолита их хватило бы на несколько лет. Но Крым — он был уже после. А начинать надо с самого начала. Значит — здесь — с Литвы. Еще точнее — с окрестностей Каунаса. Именно тут летом 1957 года небольшая группа людей занялась изготовлением орудий из дерева, кости, рога и меди.

Двое рабочих за месяц изготовили пятнадцать каменных шлифованных топоров, тесел, долот, ножей, девять костяных и три роговых орудия.

А вторая опытная археологическая экспедиция, во главе опять-таки с Семеновым, отправилась на Ангару. Здесь главным материалом для орудий стал нефрит. Да какой! Иркутский краеведческий музей подарил археологам много лет пролежавший здесь нефритовый валун весом в 11 пудов — около 180 килограммов. Сначала ученые пытались его разбить, но тут оказались бессильны самые тяжелые кувалды. Пришлось прибегнуть к более современным способам разделки камня. Но затраченный труд не пропал даром. Теперь можно быть уверенным, что перед таким камнем, несмотря на всю потенциальную ценность его, оказывался бессильным и первобытный человек. Он, по-видимому, был вынужден пользоваться сравнительно небольшими камнями, вряд ли намного большими, чем те, с которыми справились рабочие экспедиции.

Но если первая трудовая атака была сравнительно неудачной, то с нефритом весом в килограммы дело пошло. Четыре человека за 20 дней сделали десятки нефритовых топоров, пил, долот и ножей весом от 50 граммов до 2 килограммов.