По осколкам твоего сердца (СИ)

Увидев его, я позорно расплакалась. Опустилась на ближайшую лавочку, и стала беззвучно рыдать – от облегчения. Зато Обед, увидев меня, успокоился, перестал мяукать и с удобством устроился у Полины на коленях. В коробку ему не очень хотелось. Она гладила его и пыталась успокоить меня.

В итоге мы с Диларой пошли к ней. С Обедом я прощалась тяжело, хотя знала, что не навсегда, что я буду приходить к нему в гости. Но это была последняя ниточка, которая соединяла меня с Димой. И терять ее было больно.

Домой я вернулась вечером. Зашла в квартиру и на удивление спокойно сказала прямо с порога:

- Я уезжаю домой.

- В каком смысле? Ты с ума сошла? – закричала мама. – Почему телефон дома оставила? Я с ума от волнения схожу!

- Случайно оставила, - пожала я плечами. Это была правда.

- Что с котенком?

- Нашли. Теперь он будет у Дилары.

Мама с облегчением выдохнула – тоже переживала.

- Но ты должна была сразу вернуться домой, Полина! Я ведь переживаю!

- Лучше переживай из-за того, что твой муж выбросил моего котенка, - прямо сказала я. Да, я была спокойна, но злость, холодная и сильная, переполняла меня.

- Я не выбрасывал твоего кота, - появился Андрей. – Не придумывай.

- Тогда кто это сделал? Только ты мог. Живодер.

- Полина! – закричала мама еще громче. – Не смей так говорить!

- Я говорю правду. Твой муж выкинул на улицу в холод беззащитное животное. Выбрала себе урода.

- Что?..

- Урод, - повторила я. - Вот он кто.

- Хватит! Перестань!

Мама вдруг дала мне пощечину. Слабую – я сама могла так ударить себя.

Но, боже мой, как же это было ужасно! Она будто окончательно меня предала.

Мама в ужасе смотрела на меня, будто сама не могла поверить в то, что сделала. А я улыбнулась, хотя мне было не весело – мне было больно. Так больно, что даже говорить не было сил.

- Не говори так об Андрее, - дрожащим голосом сказала мама. – Не смей.

- Дорогая, не нужно ссорится, - обнял ее отчим, победно на меня глядя. – В сотый раз повторяю – тебе не нужно волноваться. Понимаешь? Тебе нужен полный покой. А ты… - Он поднял на меня недобрый взгляд. – Не разговаривай так со своей матерью. Со мной можешь разговаривать, как угодно. С матерью – не позволю.

На глазах мамы появились слезы.

- Да мне вообще на тебя плевать. Я уезжаю домой, - повторила я. – Живите счастливо своей семьей.

- Никуда ты не поедешь! – выкрикнула мама. – Я тебе не позволю!

- Тогда я сбегу. Жить с вами больше не буду.

- Как ты себя ведешь?! Как? За что? Неужели… Неужели из-за нашего ребенка? – Ее губы задрожали, а рука снова дотронулась до живота. А я вдруг подумала – это точно моя мама?

- Причем тут ребенок?! – воскликнула я, прожигая Андрея взглядом. – Я же вижу, что лишняя! Так дайте мне уехать! И сами живите счастливо! Без меня! Хватит! Не могу так больше!

Мене будто прорвало – я кричала, что больше не собираюсь так жить, что устала, что не могу. Что хочу вернуться. А мама слушала, плакала, потом долго разговаривала с Андреем на кухне, пока я сидела в своей спальне и смотрела в пол.

Потом отчим появился на пороге комнаты и сообщил:

- Собирай вещи. – И тихо добавил: - Можешь поблагодарить меня.

- Спасибо, - усмехнулась я. – А разве тебе самому легче не будет?

- Как знать, - оскалился Андрей, зная, что мама не увидит и не услышит. – Видеть перед собой копию этого ублюдка не самое приятное занятие.

Под «этим ублюдком» он имел в виду моего папу.

- Он был лучше тебя, - прошипела я.

- Не сомневаюсь. Но советую заткнуться. Не то вместо родного города отправишься в закрытую школу для трудных подростков, - усмехнулся Андрей и закрыл дверь.

Отчим так и не признался, что выбросил Обеда, и уже потом я узнала, что это сделала его мать, когда забегала утром. Увидела Обеда и вышвырнула на лестничную площадку. А оттуда он попал на улицу.

Глава 17. Конец старой жизни

Я думала, что буду уезжать из этого города с легким сердцем, но нет. В действительности на сердце было так тяжело, что я хотела выть. Но держалась. Держалась так уверенно, будто ничего и не произошло. Даже улыбалась, когда стояла на вокзале с вещами и слушала, как неразборчивый женский голос объявляет поезда. На самолете было бы быстрее, но я не могла. Боялась до безумия. И папа, и Дима умерли в небе. Оно стало для меня проклятьем.

А вот мама плакала, обнимая меня и прощаясь, будто бы навсегда. Она гладила по волосам, заглядывала в глаза, прося звонить несколько раз в день, то и дело проверяла, все ли я взяла документы. Мама до последнего не хотела меня отпускать, но, наверное, и она понимала, что так будет лучше для нас всех.

- Пожалуйста, будь со мной на связи все время, - в который раз умоляющим тоном попросила мама.

- Конечно, - ответила я, крепче сжимая лямку рюкзака.

- Может быть, я все-таки поеду с тобой, дочка?

- Дана, как ты это себе представляешь? У тебя нет билета, - мягко заметил отчим, который сегодня был в маске тактичного и заботливого мужа и папочки, чем ужасно бесил меня с самого утра.

- Мы можем взять другие билеты! – воскликнула мама. – Для меня и для Полинки! И поехать вместе! Я первое время побуду с ней.

Андрей поморщился. Ее отпускать он не собирался.