По острию любви

— Ничего, — сухо откликнулась Инга и отступила на шаг. — Можешь меня отвезти домой? Мне переодеться нужно. Я не могу появиться на работе во вчерашнем наряде.

— Почему? — удивился Ярослав, не понимая этого чисто женского закона каждый день надевать новые тряпки. Да, мужской глаз это, несомненно, радуют, но того же Ларика Инге определенно радовать не стоит. Птичка уже сама попалась в раскинутые ею же силки.

— Не думаю, что тебе нужны сплетни, — отрезала «певчая». — Где мои вещи? И без того о нас слухов немало ходит. Это может повредить твоей репутации «важного босса».

Она сама понимала, что несет полную ерунду, но представившая ей картина откровенно ее напугала. Да, была в него влюблена. Да, сама хотела отношений с Ярославом. Но каких? Интрижки на пару месяцев? Глупости. Тогда почему ей стало страшно, когда показалось, что они семья? Инга не была противницей брака, но замужем себя не представляла никогда. Даже когда, казалось бы, влюблялась до безумия. Случались и в ее жизни такие проколы. Вот только тогда пол не уходил из-под ног, а сердце не билось где-то в районе горла, хотя этого чисто физиологически и быть не могло. Может, это и был главный вопрос, над которым стоило подумать? Чего она сама хочет от этих отношений, если они будут?

— Инга? — ворвался в ее мысли голос Ярослава. — Ты что застыла? Идем завтракать. Отвезу. Только постарайся быстро собраться, не то оба на работу опоздаем.

— Не опоздаем, — рассеянно откликнулась Инга. — Мы и так вчера опоздали.

Она нашла свои вещи и быстро переоделась, провела кисточкой с тенями по векам, тушью по ресницам (благо, косметика всегда валялась в сумке), расчесалась и уже могла выходить «и в пир, и в мир». Ярик тем временем накрыл стол. Когда Инга зашла на кухню, у него в буквальном смысле отпала челюсть.

— Овсянка? Строганов, как ты ешь эту гадость? — поморщилась она.

— Нормально и с удовольствием, — хмыкнул он. — И ты сейчас тоже будешь ее есть. Иначе никакого кофе не получишь, — пригрозил парень.

— Ты издеваешься надо мной, что ли? Я ее с детства ненавижу, — закапризничала Инга.

— Ничего, надо будет — полюбишь, — отрезал Ярослав и подвинул тарелку ближе к ней. — Можешь мед положить и ягоды. Вкуснее будет.

— Ага, то есть ты не отрицаешь, что это гадость противная?! — торжествующе поймала его на слове гостья.

— Инга, при твоей профессии стыдно сочетать такие слова как «гадость» и «противная», — нравоучительно заявил хозяин. — Гадость априори должна быть противной. И я не сказал, что она такая. Просто вкуснее будет.

— Зануда, — надулась девушка. — Не хочу.

— Не хоти, — милостиво разрешил Ярослав. — Но ешь. Тебе надо правильно питаться. А то поесть нормально ты не можешь, зато кофе хлещешь литрами. Не бережешь ты свое здоровье. Тебе надо правильно питаться.

Всю эту тираду Инга выслушала молча, с огромным вожделением поглядывая на лежащий на столе нож. Она ненавидела разговоры о правильном питании, ненавидела, когда ее начинали учить. Девушка давно на это забила, благо, ее фигура сама о ней заботилась. Быстро досчитала до десяти и обратно. Если сейчас прибьет Ярослава, из этого ничего хорошего не выйдет. Спокойствие, Инга, только спокойствие.

— У меня со здоровьем все в полном порядке, — ровно отозвалась она. — А если и будут какие-то проблемы, это касается только меня. В конце концов, это мое здоровье.

— Да, конечно, — невозмутимо согласился Ярослав, добавляя в ее кашу меда и ягод, поскольку сама девушка даже не шелохнулась. — Я просто за тебя беспокоюсь. Ешь давай. Мы спешим. Приятного аппетита.

— Спасибо. И тебе, — отозвалась Инга и, внутренне поморщившись, попробовала еду. — Ты прав, с медом не такой степени противно, — вынуждена была признать она.

— Какие у тебя на сегодня планы? — полюбопытствовал Ярослав.

— Какие они могут быть в рабочий день? Работать. Тебе, как человеку, связанному с моей работой, грех об этом спрашивать.

— А вечером?

С Линкой встречаюсь, — рассеяно отозвалась девушка и тут же вспомнила. — Кстати… Что это вчера было?

— Тебе не кажется, что это я тебя должен об этом спрашивать? — усмехнулся Строганов, вспоминая опьяневшую приятельницу.

— Да я не об этом, — отмахнулась она. — Ты какого хрена вчера на моего братца орал? Он за мной следить не обязан, я взрослый человек. И с кем хочу, с тем и общаюсь.

— Ты хочешь, чтобы я и на тебя поорал? — хмыкнул Ярослав.

— Тебе-то какое до этого дело? — намекнула Инга.

— Ты мне уже два дня упорно доказываешь, что меня к тебе тянет и при этом мне не должно быть дела, с кем ты общаешься? — удивился собеседник. — Немного странно, не находишь?

— Не нахожу. Я не перед кем не собираюсь отчитываться о своих друзьях и знакомых. Ни перед собственными родителями, ни перед братом, ни, тем более, перед какими-то парнями, — твердо заявила Лаврецкая. — Особенно насчет общения с моим лучшим другом.

— Разве с лучшими друзьями целуются? — показательно-равнодушно полюбопытствовал Ярослав, вспоминая разыгравшуюся перед офисом сцену.