По остывшим следам

– Даже так? – поразился сыщик. – Действительно сильно поколотил?

– Зверски, если одним словом.

– И… что в результате?

– В результате парень раскололся и заложил всех. Дал признательные показания. Самое главное, он указал двух татар – скупщиков краденого, о которых мы не подозревали. Их только что привезли, сидят в допросной. Один – это Давлетшин-Малюков, купец и владелец пяти магазинов. Второй – Усманов, его приказчик. Теперь понятно, почему мы так долго не могли взять банду: татары помогали им сбывать добычу.

Васильев глянул на питерца осоловелыми от усталости глазами и добавил вполголоса:

– Даже не знаю, как к этому относиться, Алексей Николаевич. С одной стороны, бить арестованных нельзя. Закон не разрешает, да и бесчеловечно это. С другой – Делекторский добился важного признания. И как мне быть?

– Наградить околоточного.

– Вы серьезно?

– Вполне, Алексей Иванович. Чего эту сволочь жалеть? Одно дело – отмутузить карманного воришку, который стащил у обывателя кошелек. Без этого можно обойтись, тут избыточное насилие. А другое – выявить сообщников опасных бандитов, на руках которых кровь. Ведь полгода они у вас резвились, и вы, извините, ничего поделать не могли. А сейчас выдернете зло с корнем. В городе станет спокойнее. Разве оно не стоит пары синяков на морде негодяя, который перешел черту?

– Пожалуй, вы правы… – задумчиво произнес полицмейстер. – Ведь главные злодеи, обратники, никогда бы не назвали скупщиков. И корень зла остался бы неистребленным. Считаете, мне надо наградить Делекторского?

– Полагаю, да. Но обязательно провести беседу. О том, что мы сейчас сказали, о полезном и избыточном насилии. Чтобы Никита Никитич не зарывался, не думал, будто это средство годится всегда и везде.

– Поговорю. А хорошо бы и вы с ним тоже обсудили. Он очень вас зауважал, хотя по характеру своему авторитетов не любит.

– Хорошо, навалимся на околоточного с двух сторон. Он человек особенный. И может быть очень полезен, если правильно с ним обращаться. А теперь давайте про банду.

Выяснилось, что вместе с барыгами-татарами в банду Варехи входило тринадцать человек. Лыков переписал себе на листок весь состав. Получилось следующее:

Вареха Иван Иванов, он же Яковенко, он же Кондратенко, крестьянин Зеньковского уезда Полтавской губернии, беглый каторжник-рецидивист.

Нестерова Матрена Петровна, мариупольская мещанка, его сожительница.

Бухаров Василий Иванов, крестьянин из ссыльных Балаганского округа Иркутской губернии, будто бы из беглых каторжников, настоящее имя неизвестно.

Оберюхтин Иона Федотов, он же Героев Павел Федоров, казанский мещанин, беглый каторжник-рецидивист.

Просфирина Варвара Филипповна, крестьянская девица, сожительница Героева.

Умов, он же Головкин Александр Николаев, перекопский мещанин Таврической губернии, бежал из арестантских рот.

Алексеев Константин Николаев, каинский мещанин Томской губернии (именно он и дал показания).

Шипов Терентий Иванов, мариупольский мещанин, беглый каторжник-рецидивист.

Шипова Александра Христофоровна, жена Шипова.

Паунина Пелагея Даниловна, оренбургская мещанка, сожительница Шипова.

Колбасова Анна Григорьевна, крестьянка Тетюшского уезда Никифоровской волости деревни Зуево, прислуга Шипова.

Давлетшин-Малюков Ахмет Гирей, казанский купец.

Усманов Валей Искаков, его приказчик.

– Пестрая компания, – констатировал сыщик. – Вы заметили, с какой свитой проживал Шипов? Жена, любовница и прислуга. Еще вопрос, чья была банда: Варехи или его?

– Да, я тоже об этом подумал, – согласился полицмейстер. – Султана из себя корчил? Рядовому грабителю вроде бы не по чину. Полагаете, он настоящий главарь?

– Допускаю. Вообще банда серьезная: четверо беглых. Не знаю, кто такой Бухаров на самом деле, надо послать запрос с его фотокарточкой в канцелярию управления Нерчинской каторги. Но Вареха, Оберюхтин и Шипов – люди известные. У каждого за плечами не одно убийство. А у вас в Казани они только приказчика смертельно ранили за полгода разбоев. Не похоже на этих ребят.

– Опасались злить полицию, – предположил надворный советник. – Ведь каждого убийцу мы особенно рьяно ищем. А если только вещи пограбили…

– Может быть. Но Делекторский сказал, что весной у вас зарезали двух «иванов», которые правили в Казани. Явно люди Варехи и прикончили их. Расчищали место для себя.

– Скорее всего, – опять согласился хозяин кабинета. – Я забыл про эти убийства. Значит, на них три трупа. Теперь похоже?

– Теперь похоже. И, возможно, еще Доленга-Грабовский.

– Черт, про этого я тоже забыл, – смутился Васильев. – Полагаете, опять их рук дело?

– Да. Заметали следы после бегства Шиллинга. Ведь именно смотритель за деньги отпускал сидельцев из арестного дома. Ему сунули в лапу, чтобы помог бежать Василию. А потом ликвидировали, чтобы не выдал тех, кто его купил.

– Тогда убийца смотрителя – Оберюхтин? Ведь он был вместе с вашим Шиллингом.

– Нет, смотрителя убили, когда я уже арестовал Иону. Это кто-то другой. Дайте-ка мне заняться этим делом, Алексей Иванович.