По остывшим следам

Вечером в кабинете полицмейстера состоялось совещание. Лыков сообщил о своей беседе с командующим. Ясно, что улик против воров в погонах нет, никто не позволит их арестовать и начать дознание. Требуется усилить аргументацию. Например, выяснить, жили ли все трое по средствам или, наоборот, шиковали на суммы, превосходящие размер жалованья. Васильев тут же приказал заняться этим околоточному надзирателю Делекторскому. Поиски в татарской среде остались за другим надзирателем, Уразгильдеевым. Разработку обивщика ящиков Бармусова поручили Ловейко. Поиск сбежавших обратников достался приставу Четвертого участка Тутышкину. Лыков впервые увидел его и согласился с оценкой полицмейстера. Весь какой-то несерьезный, суетливый, показушный – за таким нужен глаз да глаз.

– Я полагаю, что и Вареха, и Шипов давно бежали из города, – важно заявил Тутышкин. – Чего им тут делать? Дайте мне настоящее задание, боевое! Я риска не боюсь.

– Над беглыми каторжниками стоял другой человек, – пояснил Алексей Николаевич. – Настоящий главарь банды – он. Помимо грабежей, ребята занимались еще и кражей оружия с военных складов. Главарь – фамилия его Вязальщиков – не может просто бросить все и исчезнуть. Он должен завершить поставку, иначе кавказские абреки не поймут. Я подозреваю, что оружие прячут где-то здесь, в Казани. Надо отыскать его. А Вареха с Шиповым тоже недалеко: атаману нужны подручные, без них он пустое место.

Глава 14 Пули в спину

Утром Лыков сидел в гостиной и уплетал пирог с курятиной. Супруги Ловейко весело бранились из-за планов Анны Порфирьевны приодеться по французской моде. Вдруг внизу на первом этаже раздались грохот и дикие крики.

– Бомбисты? – вскочил коллежский советник. – Нападение на участок?

Валентин Семенович сердито отбросил салфетку и тоже поднялся:

– Нет, это опять Кузьмин буянит.

– Какой Кузьмин?

– Борец из цирка Никитиных. Нажрется и в скандал.

– Так дайте ему в рыло!

– Ага, дашь такому. Его сюда шесть городовых приводят. И то еле-еле справляются.

Полицейские спустились вниз, и сыщик увидел нелепую сцену. Шестеро служивых, красные от натуги, с трудом удерживали за руки могучего детину в спортивном трико. А тот вырывался и кричал:

– Сокрушу! Всех сокрушу! Пусть жалованье выплатит за август, а не то лавочку на дыбы!

Сильным рывком борец стряхнул с себя троих и высвободил правую руку. Он занес уже огромный кулак, но тут подскочил коллежский советник и перехватил его.

– Ах так, да? – обрадовался буян. – Еще один приперся? Ну держись!

Он попробовал выдернуть руку, но у него не получилось. Лыков приказал городовым оставить их с атлетом один на один. Как только те отступили, борец напал на новенького. Дальнейшее заняло не больше минуты.

Сыщик ударил противника кулаком по макушке. Тот с грохотом упал на колени, на лице его отразилось удивление:

– Ой!

Алексей Николаевич решил преподать скандалисту урок. Он нагнулся, ухватил его обеими руками за широкий борцовский пояс, приподнял и шмякнул всей тушей, как мухобойкой, об стену. Та затряслась и, как показалось окружающим, едва не рухнула.

– Ой… – уже тихо вскрикнул задержанный.

Но питерец не унимался. Еще три раза он сильно приложил дурака о стену, держа на весу, словно копер[44]. Казалось, здание управления сейчас сложится как карточный домик. Наконец сыщик разжал хватку. Кузьмин рухнул и замер на полу, боясь пошевелиться. Вытаращенные глаза тупо смотрели в потолок, губы шептали:

– Ой… Ой…

– Поднимите эту орясину, – скомандовал коллежский советник.

Городовые кое-как поставили борца на ноги. Тот шатался, но не падал.

– Еще раз такое увижу – в бараний рог согну, – строго сказал Лыков. – Все понял?

– Так точно, ваше высокоблагородие… Прощенья просим.

– Выполни все указания полиции и брысь! Чтоб духу твоего не было.

– Слушаюсь!

Полицейские чиновники поднялись наверх и продолжили чаепитие. Впечатленная Анна Порфирьевна стала упрашивать жильца согнуть ей пятак на память. Разговор повернул на тему атлетизма, но тут в комнату без стука вошел Васильев и бросил фуражку на стул; на полицмейстере не было лица.

– Сволочь! Кретин! Уволю!

– Леша, что случилось? – всполошились хозяева.

– Тутышкин, глупая дрянь…

И Васильев рассказал невеселую историю.

Тутышкин должен был арестовать у себя в Суконной слободе рабочего по фамилии Семенов. Тот подозревался в участии в беспорядках на алебастровом заводе, что в Адмиралтейской слободе. Пристав решил отличиться. Или доказать всем, что не боится риска… Он взял с собой одного лишь старшего городового Мухамедзянова и явился к бунтовщику. Того не оказалось дома. Полицейские вдвоем начали обыск. В это время Семенов вернулся и увидел, что в доме полиция. А может, его предупредили. Рабочий зашел через калитку во двор, взял спрятанную в дровах винтовку и через окно выстрелил. Целился в пристава, а попал в несчастного городового и убил его наповал.

– Но в чем вина Тутышкина? – не сообразил сначала питерец. – С кем угодно могло случиться такое.