По полянам и болотам. Повесть о войне с семинолами

Таким образом, в течение часа разъяренная толпа вооруженных горожан, возглавляемых Трапом Джефферсом, окружила лагерь Филипа Эматлы. Им противостояла горстка решительных воинов, готовых сражаться с яростью тигров, загнанных в ловушку, и, если бы не решительное вмешательство индейского агента, поторопившегося на место столкновения, оно началось бы здесь и сейчас. Чиновник убедил белых предоставить это дело ему, убеждая их в том, что индейцы обязательно отплатят должным образом за этот возмутительный случай и получат урок, который им долго не захочется повторять. Вначале горожане не хотели его слушать, но жадность торговца взяла верх, когда ему обещали щедро компенсировать его потерю, и он присоединил свой голос к голосу агента, после чего, наконец, возбужденная толпа разошлась.

Две тысячи долларов правительственных денег, предназначенных Королю Филипу и его людям, были сейчас в руках агента и должны были быть переданы на следующий день. Теперь чиновник поставил старого вождя перед выбором – выдать Коакучи, чтобы тот был наказан, а Луиса Пачеко тому, кто заявил на него право собственности, или же отказаться от денег, подписав расписку в том, что они получены сполна.

Выбор был нелегким. Потеря денег сулила Филипу Эматле и его людям новые проблемы с белыми, которым он задолжал за товары, взятые в долг под обещанные правительством выплаты. Старик знал, что кредиторы не проявят к нему милосердия, но отберут у него все то, до чего смогут дотянуться. Не ждал он и пощады для своего сына и Луиса Пачеко, если те окажутся в руках врагов.

Старый вождь долго молча сидел в растерянности, опустив голову, обдумывая сложившуюся ситуацию. Его воины, стоявшие рядом, смотрели на него с сочувствием. Наконец он решил предоставить решать им и спросил их совета.

В один голос, без колебаний, все ответили:

– Пусть исте-хатке (белые люди) оставят свои деньги себе. Мы сможем прожить без них, но, если хоть один волос упадет с головы Коакучи, сердца наши будут опечалены и никогда вновь не придет в ни х радость.

Так что Филип Эматла поставил свой знак на бумаге, которую положил перед ним агент, и на следующий день ему позволено было уйти с миром. Из денег, полученных от индейцев, двести долларов было уплачено за лечение раненой руки Росса Раффина и восемьсот долларов на время удовлетворили притязания мистера Траппа Джефферса, работорговца. Как сошелся баланс – нам неизвестно, потому что в книгах агента записей об этом не осталось.

Коакучи и Луис остановились в тени на опушке леса, и оставались там, готовясь побежать на помощь своим друзьям, если бы шум сражения сказал им о том, что на лагерь напали. Там они оставались всю ночь, и только на следующий день присоединились к отряду Филипа Эматлы, который возвращался домой. Когда они узнали, во что обошлась их свобода, то очень возмутились этим беззаконием.

Возмущение молодого креола соединялось с чувством глубокой благодарности, и он поклялся в том, что, если ему представится случай положить все свои силы, чтобы отплатить за это, он сделает это не задумываясь, как только потребуется, столько раз, сколько будет нужно. Теперь, чувствуя, что его свободе, за которую уплачено было так много, ничего не грозит, он решил вернуться в свой дом в Томоке, где он несколько месяцев посвятил работе на маленькой плантации, которая была единственной поддержкой для его сестры, матери е него самого. Все время, пока он упорно трудился, у него не было возможности связаться со своими индейскими друзьями, жившими у озера, но он часто думал о них, и сердце его билось чаще каждый раз при воспоминании о том, какой тяжкой доли смог он избежать благодаря им.

Полная повседневных забот жизнь в семейном доме в Томоке шла мирно и счастливо, пока однажды вечером не послышался робкий стук в дверь и слабый голос, говоривший на негритянском диалекте, попросил о помощи.

Луис, взяв свечу, открыл дверь, и, едва он это вделал, как получил сильный удар по голове, на некоторое время лишивший его чувств. Нита, бывшая в тот момент единственным обитателем дома, при виде этого издала пронзительный крик и хотела броситься к безжизненному телу брата, но двое белых, вошедших в комнату, грубо оттолкнули ее и, вытащив Луиса наружу, захлопнули дверь.

Один из этих белых – а это были знакомые нам злодеи Трап Джефферс и Росс Раффин – связал руки бесчувственного юноши у него за спиной, а другой приказал Ните принести им еды, угрожая при отказе убить ее брата у нее на глазах. Испуганная девушка поторопилась повиноваться, но, пока она трясущимися руками выставляла на стол то, что было в доме, в ее голове вспыхнула отчаянная мысль о том, как можно убежать и спастись. Ее матери не было дома, она ушла, чтобы ухаживать за умирающим ребенком ее ближайших соседей – негритянской семьи, жившей немного ниже по реке.

Пока девушка обдумывала этот план, стараясь скрыть за видимой активностью свои мысли, работорговцы плескали воду в лицо ее брату и разными иными способами пытались привести его в чувство, что им, наконец, удалось.