По праву любви

—  Это ты должен просить прощения у Марии! Она святая! Она заботилась о семье, не требуя за это благодарности. Я тоже ничего не знал, поэтому прости меня, Мария! Спасибо тебе за всё, что ты делала для меня и моего непутёвого сына, который занимается чёрт знает чем! Он, видите ли, борется за счастье всего человечества, но не думает о собственной семье и не в состоянии прокормить даже себя, не говоря уже о жене и ребёнке!

—  Отец, перестань! Я никогда не хотел жить за счёт Марии, она может это подтвердить, —  сказал в своё оправдание Тони. —  Ты не вправе меня упрекать, потому что и сам, как выяснилось, кормился на её деньги!

Дженаро вскипел ещё больше:

—  Я вдвое старше тебя, но я работал как мог! Я не тратил себя на любовниц, как ты, и не шлялся по всяким забастовкам и стачкам, где мне тоже запросто могли бы проломить голову! И я был вознаграждён за мои старания: сначала мне предложили играть в ресторане, а теперь у меня будут сольные концерты. Вы не беспокойтесь, дона Мариуза, вам не придётся нас кормить бесплатно. Отныне я буду платить за всю свою семью!

—  Нет, мне не нужны твои деньги! —  вдруг упёрся Тони. —  Я сам как—  нибудь выкручусь.

Для Дженаро это было равносильно пощёчине. Он обиделся и огорчился. Стал обвинять Тони в неуместной гордыне, потом принялся упрашивать его, умолять, но Тони упрямо отказывался взять отцовские деньги.

В конце концов Дженаро раздражённо махнул рукой и ушёл к себе в комнату.

А Тони отправился на работу. Весь день он провёл в раздумьях, то и дело, вспоминая слова отца: «Мария —  святая!» Лишь теперь до него стал доходить истинный смысл этих слов. Тони вспомнил, что и сам в прежние времена воспринимал Марию именно так —  не зря же он когда—  то изваял её в образе святой Девы Марии! А потом телесные услады с Камилией затмили светлый образ Марии...

Он вдруг отчётливо понял, что Мария никогда не предавала их любовь —  даже когда её насильно выдали замуж, она продолжала хранить верность ему, Тони, и это дорогого стоит. А вот он оказался жалким предателем и лгуном! Его ведь никто не заставлял жениться на Камилии, а тем более изменять Марии потом, когда они уже воссоединились и жили вместе.

«Бедняжка, сколько же бед она вытерпела! —  пожалел он Марию. —  Каково ей было остаться одной, беременной! Тосковать обо мне в разлуке, стремиться ко мне всей душой... Она ушла от мужа сразу по приезде в Бразилию, даже ещё не отыскав меня и не зная, что я женат... А потом ей пришлось терпеть мою подлую измену, моё гнусное враньё!.. Но и тогда она продолжала верить в силу нашей любви и делала всё возможное, чтобы сохранить её. Отдала все свои деньги ради того, чтобы мы жили вместе, и моему сыну не было бы за меня стыдно!..»

Так размышлял Тони, и ему самому было очень стыдно за себя. Поэтому он твёрдо решил положить конец своей двойной жизни и после работы отправился к Камилии, намереваясь поставить точку в их отношениях.

Тони не знал, что она теперь большую часть времени проводила на ткацкой фабрике, и пошёл на швейную, но ему повезло застать там Камилию.

—  Ты вернулся! Какое счастье! —  воскликнула она, увидев Тони. —  Я знала, что ты вернёшься! Пойдём в мой кабинет. Мне не терпится тебя обнять и расцеловать.

—  Пойдём, —  сказал Тони, смущённо улыбаясь.

Он рассудил, что для такого важного объяснения, которое ему предстояло, действительно необходимо уединённое место —  не в цехе же им прощаться на виду у всех! А Камилия расценила эту улыбку иначе:

—  Ты всегда такой серьёзный, а сегодня улыбаешься. Это потому, что ты вернулся с той фазенды один? Сбежал и от жены, и от земли?

—  Нет, наоборот, —  ответил Тони. —  Я и не заметил, что улыбаюсь. Но если так, значит, это улыбка прощания.

—  Что?! —  Ошеломлённая услышанным, Камилия остановилась, не дойдя нескольких шагов до своего кабинета.

—  Да, Камилия, я пришёл, чтобы попрощаться с тобой навсегда, —  пояснил он.

—  Что это значит? Ты будешь жить на фазенде и никогда не вернёшься в Сан—  Паулу?

—  Нет, с фазендой у нас ничего не вышло. Мария по неопытности купила непригодную землю. Её обманули, она лишилась всех своих денег...

—  Мне не интересно слушать про фазенду и про Марию! —  прервала его Камилия. —  Ты скажи прямо, что с тобой стряслось? Почему ты вздумал со мной распрощаться?

—  Потому что я больше не хочу и не могу обманывать Марию. Она святая! Я буду жить с ней и сыном, а ты постарайся забыть меня и тоже устроить свою жизнь.

—  Значит, она святая? А я кто?

—  Ты хорошая, Камилия. Ты всегда будешь жить в моём сердце как светлое и доброе воспоминание.

—  Но я не хочу быть воспоминанием! —  топнула ногой Камилия, а в её глазах блеснули слёзы. —  Я хочу быть твоим настоящим и будущим!

—  Прости меня. Это невозможно. Я пришёл только затем, чтобы внести полную ясность в наши отношения. Чтобы ты больше не ждала меня и ни на что не надеялась. Прости меня и прощай!

С этими словами он ушёл, а Камилия ещё долго рыдала, запершись у себя в кабинете.