По праву любви

Выйдя из борделя, он на последние деньги купил изящный букет цветов и послал его вместе с запиской Жустини, а сам поспешил к Жакобину и другим товарищам, которые собирались под покровом ночи вскрыть тайное захоронение, указанное им сержантом.

Мария тоже рвалась туда, но мужчины приказали ей сидеть дома, опасаясь, что такого страшного испытания её сердце выдержит.

Повинуясь им, Мария осталась дома, но уснуть, конечно же, не могла, пока не дождалась вернувшихся с раскопок Маркуса и Жакобину.

Они сообщили, что нашли тела нескольких своих товарищей, но Тони среди них не было.

—  И что же это значит? – тихо спросила Мария.

—  Не знаю, —  ответил Жакобину. – Здесь кроется какая—  то тайна.

Глава 24

Прежде чем сесть на пароход и уплыть к берегам Аргентины. Дженаро отправил в пансион телеграмму, в которой попрощался со всеми, в том числе и с Тони, а Мадалене он сделал особый подарок: купил ей билет до Италии, чтобы она смогла осуществить своё давнее желание – побывать на родине Джузеппе и положить цветы на его могилу.

Билет, деньги на поездку и письмо, наскоро написанное в порту, он отправил Мадалене с посыльным. Она растерялась, получив такой щедрый и необычный подарок, но потом быстро пришла в себя и уже спустя несколько минут горделиво размахивала билетом и пачкой денег перед Коншетой, Мариетой и другими прачками.

Те недоумевали:

—  Неужели ты и правда поедешь на другой конец света? Зачем? Живой женщине мёртвый муж ни к чему. Лучше сдай билет в кассу, возьми за него деньги и живи на них тут припеваючи!

—  Вы не можете этого понять! —  высокомерно отвечала им Мадалена. —  Вы не знаете, что значит любить одного мужчину всю жизнь!

Наспех собрав чемодан, она без колебаний уехала в далёкую Италию. Присматривать за Томасом поручила Соледад, поскольку Нина теперь иногда не приходила домой даже ночью.

—  Интересно, где она пропадает? —  говорила Соледад Эулалии. —  С мужем вроде не сошлась, может, у неё появился другой мужчина? Ты не знаешь?

—  Мама, какое тебе дело до личной жизни Нины? —  с досадой отвечала ей Эулалия. —  У каждого из нас есть маленькие или большие тайны, которые не обязательно знать другим людям!

—  И у тебя тоже есть? —  насторожилась Соледад. —  Это как—  то связано с твоей работой? Ты приходишь оттуда, то очень поздно, то очень рано...

—  Если хозяин позволяет ей уходить домой пораньше, значит, он доволен её работой, —  вмешался в их разговор Маноло. —  К чему эти ненужные вопросы? Я вот тоже устраиваюсь в одну фирму, но пока не буду говорить в какую.

—  Как? Ты нашёл работу и молчишь? —  возмутилась Соледад.

—  Нет, не молчу. Всё, что нужно, я вам сказал, —  напустил на себя важности Маноло. —  Ты погладь мне на завтра шёлковую рубашку, Соледад. Это такая работа, где я должен выглядеть элегантно!

—  И ты не скажешь, что это за работа?

—  Нет, пока не скажу.

Соледад обиделась на мужа, а заодно и на дочь:

—  Какие могут быть тайны от жены и от матери? Вы оба просто не уважаете меня, вот и всё!

—  Мама, не обижайся, —  пожалела её Эулалия. —  У меня нет от тебя никаких тайн, просто я иногда не всё рассказываю, потому что не хочу тебя волновать. Вот, например, сегодня я пришла домой рано, потому что у нас никто не работает. Все ткачихи пошли на панихиду по убитым во время манифестации, а мне стыдно там показаться. Стыдно и страшно. Потому что я отказалась участвовать в забастовке. Одна из всех вышла в тот день на работу, и они мне этого никогда не простят.

—  Ладно, дочка, не горюй, —  сказал Маноло, —  Скоро ты вообще сможешь уйти с фабрики, потому что я буду хорошо зарабатывать.

—  Ты всё же скажи мне, эта работа хоть не связана с азартными играми? —  вновь обратилась к нему с расспросами Соледад.

—  Нет—  нет, не беспокойся, с азартными играми это никак не связано, —  заверил её Маноло.

—  Ну, слава Богу! —  несколько успокоилась Соледад. —  А ты, дочка, правильно сделала, что не ввязалась в эту забастовку. Ведь ты же могла пострадать точно, так, как те несчастные, которых сегодня отпевают!.. Кстати, Нина все эти дни, наверно, и занималась подготовкой похорон, а я, грешным делом, о ней плохо подумала!

Нина действительно участвовала в подготовке похорон, но это было не самое главное, чем она занималась в те несколько дней, прошедших с момента забастовки.

Главным её занятием было выхаживать Тони после ранения и скрывать это от всех, кроме Жозе Мануэла, в чьей квартире и находился раненый.

Для такой секретности у Нины и Жозе Мануэла имелись веские основания. Они оба видели, как капитан Рамиру прицельно выстрелил в Тони и после этого удовлетворённо воскликнул: «Ты не нужен мне живым, грязный писака!» Он снова прицелился в упавшего на мостовую Тони, но толпа, рванувшаяся с места, помешала капитану сделать точный выстрел. А Жозе Мануэл и Нина, воспользовавшись суматохой, унесли Тони к машине, припаркованной неподалёку от фабрики.