По праву памяти

Яга хотела встать с карачек, но ноги не слушались, пришлось опереться на холмик. Странный такой холмик, подвижный. Яга глянула вниз и поняла, что оперлась на отрубленную голову. И ее вырвало.

Через какое-то время измученная желудочными спазмами и душевными мучениями Яга отворила ворота и зашла во двор. Оглянулась. Уже светало. Кони, убедившись, что она в безопасности, еще раз внимательно оглядели двор и окружающий лес. И дали Яге понять, что все в порядке. Старуха зашла в избу. И только здесь заметила, что не выпускает меч из рук. «С твоей помощью я убила сегодня двоих. Двоих!», — сказала она мечу. — Моя магия вернулась после убийства. Похоже, я черпаю силы в смерти. Кто я после этого?» Потом машинально вымыла руки в корыте, и вода из небесно-голубой стала грязной. Старуха залезла на печь и укрылась одеялом с головой. «Как я засну? Мне теперь эта голова сниться будет», — это была последняя мысль перед тем, как она погрузилась в глубокий беспробудный сон.

Ей снилась Девана. Как будто они идут рядом словно закадычные подруги по летней тропе и болтают о пустяках. И так радостно было Яге, так светло и спокойно! Девана рассказывала ей о том, как встретила бывшего поклонника, и он вновь пытался за ней ухлестывать.

— Знаешь, он был такой настойчивый, будто бес в него вселился, — с усмешкой говорила Девана. — Раньше надо было таким быть. А что сейчас? Уже поздно, я перегорела. Мне он и нужен был такой вот — горячий, несдержанный, а не тот, каким он был — вечно рассуждал, хорошо это или плохо, что он со мной рядом. Размазня. Придурок.

— Дев, ты невнимательно относилась к словам Дули. Помнишь, как она, сидя за прялкой, покачивая головой и высоко подняв свой кривой указательный палец, говаривала: «Девочки, помните, изучив опыт женщин всего мира, я пришла к выводу: лучше придурок, чем импотент! Хотя бы понятно, за что его терпишь», — и обе расхохотались.

— А ты помнишь, как изгнала своего первого беса? Как это было?

— Я не помню. Ни первого не помню, ни остальных. Может, я и не изгоняла?

— Здрасьте, приехали. Ну ты, мать, вообще не в своем уме? Давай, вспоминай.

Девана приобняла ее за плечи и запела песенку. Ее голос отзывался в самых потаенных глубинах сердца Яги, если оно было, конечно. И та начала подпевать:

«Силой солнца и месяца, земли и неба, воды и камня гоню нечесть за лесье, мету помелом, расшибу пестом, разорю вихрево гнездо, размыкаю по полю. Сетью своей разрушу сделку ни на день, ни на час — отныне и вовек! Дети Нави, откуда пришли — туда и идите. Что принесли — с собой заберите. Гой!»

Девана пела, а руки Яги делали движения, как будто она выметает, рашибает, разоряет, изгоняет. Сеть, невесть откуда появившаяся в руках Яги была иной, чем та, которую она раскидывала в небе, — мельче, плотнее. Даже не сеть, а тончайшее полотно. Оно двигалась в такт рукам, золотые всполохи мелькали как искры, наполняя светом все окружающее пространство. Как будто сама сила Ярилы была в руках Яги. В этой силе были очищающий огонь и исцеление. Свет, который неизменно побеждает тьму. Даривший веру в то, что рассвет обязательно настанет, какой бы темной не была ночь.

Глава 6. Тем временем, в деревне

Агнеша устало вышла из дома и оперлась о косяк двери. Знала, что плохая примета стоять в дверях, но она уже давно не верила в эти сказки, хотя по привычке исправно плевалась через левое плечо.

«Истинная или нет?» — эта мысль ее беспокоила все больше. Сама она была убеждена в том, что Яга — та, кого они ждали уже много веков. Ее не находили по магическим способностям, как других, не приводили в этот дом, маня обещаниями лучшей жизни. Яга сама нашла свой дом. Вернее, просто в нем оказалась. Старуха появилась в начале зимы, в самую сильную грозу за сто лет, как и было предсказано. Никто не верил, что гроза может случится в студень и обвиняли толкователей в неправильном понимании единственного оставленного послания после исчезновения Берегини. Но те стояли на своем: «Явится громом с ясного неба, когда снег укроет землю, незадолго до самой длинной зимней ночи. И содрогнутся от радости небо и земля, принимая истинного. И заплачет от радости небо дивными слезами, а земля родит цветок, такой красоты, которого раньше не видывали».

Про цветок, конечно, много непонятного — не нашли его в лесу, хотя Девана всех своих на поиски отправила, Лешик лично каждую кочку облазил. А вот гроза была, и дождь лился с неба не переставая, молнии пересекали небо с такой силой, что люди в подполы попрятались. А утром, когда Агнеша с Велимудром прискакали ни свет, ни заря, в избу, она была там. Старая, страшная и тощая.