По праву рождения

   - Вот именно. - Неужели Ростопчин не признался императору? Если это так, то Андрей совсем не разбирается в людях. Оставалось надеяться на его высочество. Тот пришел в себя и обязательно должен во все посвятить императора.

   - Ну, что? Что именно? - Петр облокотился на стол, нетерпеливо поглядывая на друга. - Он пытался убить его высочество и должен ответить по закону.

   - А если это не он?

   - А если не он, правосудие разберется. Или ты не веришь в наше правосудие?

   - Верю, не верю. А что если я знаю что-то, что может спасти ему жизнь?

   - Знаешь? - Удивился Меньшиков. - Что ты такого можешь знать?

   Андрей некоторое время смотрел на Петра, не зная, рассказать ему или нет. Петр был свободным человеком, не скованным правилами приличия и хорошего тона. Может быть, сейчас ему был нужен совет именно такого человека:

   - Я знаю, кто пытался убить Романа Александровича. И за что.

   - Так, продолжай, - Петр, перестав улыбаться, сел на стул, и внимательно уставился на друга.

   - Василий Ростопчин, - после некоторой паузы произнес Андрей.

   - Василий? - Рассмеялся Меньшиков, совсем не поверив Воронцову.- Да ты с ума сошел?! Может ты, и правда устал. Да Ростопчин, как собака, предан императору. Не мог он покушаться на жизнь Романова.

   - Даже собаки порой кусают своих хозяев, если они не слишком хорошо с ними обращаются.

   - И что же такого Романов сделал Ростопчину? - Спросил Меньшиков, все еще не веря Андрею.

   - Соблазнил его жену.

   Услышав этот ответ, Петр опять рассмеялся. В это ему верилось еще меньше, чем в то, что Ростопчин пытался убить его высочество.

   - Ты часом не заболел? Может у тебя жар, а то ты несешь такой бред. Этого не может быть. Все знают, что у Романова идеальный брак.

   - Может и идеальный. А может он просто хорошо претворяется. Он же вырос при дворе и впитал в себя искусство лжи и обмана.

   - Слишком резко говоришь о нем.

   - Из-за него человек пошел на преступление. Хороший человек. Не могу сказать, что оправдываю поступок Василия, но мне искренне жаль его. Романов привык получать все, что захочет. Он не задумывается о последствиях, о людях, которым причиняет зло. Как и его сын.

   - Зато ты слишком думаешь об этих последствиях. Зачем все усложнять, Андрей. Даже если у него и был роман с Верой, это не причина убивать его. Если бы меня убивали мужья моих женщин, на мне бы уже живого места не осталось.

   - Ты все шутишь, Петр.

   - Шучу. Так легче жить.

   - Легче. - Андрей замолчал. Ему нужен был совет, а не разглагольствования Меньшикова о жизни. - Что мне делать, Петр? Я знаю, что Василий пытался убить Романова, я знаю, что Орлов невиновен. Как мне поступить?

   - Хочешь совета? - Петр наклонился к Андрею, переходя на шепот. - Забудь о том, что ты знаешь. Это не твое дело. Роман Александрович пришел в себя. И он сам расскажет императору все, что сочтет нужным. Я не думаю, что Орлову что-то угрожает или, что Ростопчин останется безнаказанным. Его высочество не тот человек, который может простить нанесенное ему оскорбление. Но в любом случае, это не наше с тобой дело. Пусть они сами разбираются в своих проблемах. И еще, Александр ни о чем не должен знать.

   - Почему?

   - Потому что отец для него пример для подражания. И он вряд ли скажет тебе спасибо, если ты развеешь его иллюзии.

   Андрей смотрел на друга так, как будь-то, видел его впервые. Меньшиков никогда особо не блистал умом и всегда казался простым, глуповатым молодым человеком. И вот впервые за все время их знакомства, Воронцов усомнился в своих суждениях. Так ли был действительно прост Петр или только хотел казаться таким. Действительно ли его безумный бесшабашный нрав руководил его поступками или это была просто маска. Но тут же во вкрадчивом голосе Меньшикова, появились веселые нотки:

   - И охота тебе, Андрей, решать проблемы человечества? Пойдем лучше отметим счастливое окончание этой истории.

   - Счастливое? Ростопчина вздернут, и ты называешь это счастливым окончанием?

   - Это его выбор. Если для него так лучше.... Пойдем, Андрей. Он не имел права делать то, что он сделал. В этом случае я не на его стороне. Вздернут, говоришь? Значит, он это заслужил. Но ведь мы-то живы! Так что идем! - Он вскочил со стула и, пристегнув шпагу, потянул друга за руку.

   - Петр, я не пойду, - отмахнулся Андрей. - Тебе, что совсем его не жаль? Он же твой друг.

   - А почему мне должно быть его жаль? К тому же друг это слишком сильно сказано. Я офицер, Андрей. Я присягал, и я должен защищать императора и членов его семьи. Это мой долг, как офицера и как человека. Мне не жаль Ростопчина. Он совершил преступление и должен за него ответить. И если бы его не наказало правосудие, его бы наказал я сам из-за того, что он посягнул на жизнь Романова, из-за того, что он посягнул на жизнь отца моего лучшего друга. А все остальное не важно. Но если ты хочешь сидеть здесь и лить бесполезные слезы, терзаясь от мук и беспомощности, что ж я не могу тебе помешать. Только вот уподобляться твоему примеру, я не намерен. Так что я иду и собираюсь отметить хороший исход этого события. - Закончил свою речь Петр, выделив слово хороший.

   - Спасибо, помог.