По прозвищу Эфа

— Ну разумеется, — поддакнул Сингер, делая серьёзное лицо, — если вождь настолько стар, что ему отказывает память, не стоит ожидать, что его заинтересует молодая привлекательная девушка вроде тебя.

На этот раз Эфа не удосужилась выглянуть из-под капюшона, но обиженно сопеть перестала. Видимо, ответ Сингера пришёлся ей по душе.

— Я получила этот нож в обмен на свой яд, — пояснила Эфа, после недолгой паузы.

Её ответ не обрадовал капитана. Сингер сразу понял, что ножа ему не видать, а значит, он так и останется беззащитным перед здешними хищниками и всё время будет вынужден прятаться за спиной девчонки, как последний трус.

— Ты убила тарако иглой, пропитанной твоим ядом? — задал Сингер следующий вопрос. Ответ ему был известен, но для продолжения разговора ему пришлось ещё раз уточнить эту деталь.

— Совершенно верно, — просто сказала Эфа. В её голосе не было ни грамма бахвальства, только спокойная констатация факта. Скорее всего, наёмница давно привыкла к этой своей особенности и не считала её чем-то выдающимся. Просто ещё одно смертельное оружие в её арсенале, только и всего.

— Ты могла бы снабдить меня и моих людей такими иглами, хотя бы на время пути, чтобы мы не чувствовали себя бесполезной обузой? — спросил капитан прямо, не желая ходить вокруг да около. И подкрепил свою просьбу пояснениями: — Ты ведь сама говорила, что в пустыне может случиться всякое. Уверен, наша поддержка будет не лишней. Согласись, глупо сражаться в одиночку, когда тебя

сопровождает целый отряд обученных воинов.

Эфа немного подумала и согласилась, однако, не без оговорок.

— Не сложно наделить ваших людей подобным оружием, капитан, — отозвалась она в ответ на его просьбу, — духовые трубки и колчаны с иглами вы сможете приобрести сегодня же вечером, как только мы прибудем в оазис. Туземцы охотно обменяют свои изделия на оружие из металла, или крупу из ваших запасов. Я же поделюсь своим ядом совершенно бесплатно. Но сперва ответьте мне на один вопрос: вы отдаёте себе отчёт в том, что подвергнете своих людей риску? Они не привыкли иметь дело со смертельно опасными ядами. Малейшая неосторожность может привести к печальным последствиям. В лучшем случае это будет многочасовой паралич, а в худшем — мгновенная смерть.

Эфа выглядела предельно серьёзной в этот момент. Она не хотела становиться причиной гибели стольких людей. Капитан это понимал и разделял её опасения, а потому предложил единственное, что пришло ему в голову:

— Можно ведь для начала обойтись без яда. Пусть мои парни сперва привыкнут управляться с иглами и трубками. Не думаю, что у них уйдёт на это много времени. Поверь, бестолковых и косоруких в моём отряде нет.

Неожиданно лицо Эфы озарилось проказливой улыбкой:

— Я придумала кое-что получше, капитан. Уверена, обучение будет более успешным, если добавить в него немного остроты.

— Что ты имеешь ввиду? — насторожился капитан.

А Эфа вместо ответа полезла в свой походный мешок и извлекла из него пузырёк с мутной желтовато-зеленоватой жидкостью.

— Вот, — сказала она, блестя глазами, — это то, что поможет приучить ваших парней к осторожности, капитан.

— И что это за гадость? — уточнил Сингер, заранее готовясь к тому, что ответ ему не понравится.

— Это простенькое зелье называется крапивница, — ответила Эфа таким невинным голоском, что Сингер понял — его парней ожидают не лучшие времена. А Эфа тем временем продолжила свои пояснения: — Вреда от крапивницы нет никакого. Моя хорошая приятельница придумала это зелье как раз для таких случаев, когда приходится иметь дело с безобидными глупцами. Знаете, как бывает: человек тебя сильно достал, но совершённых им проступков явно не достаточно для того, чтобы лишить недотёпу жизни. Тогда и приходит на помощь крапивница. Попадая в кровь, это зелье вызывает сильнейшие зуд и жжение. Место в районе укола покрывается сыпью и опухает. Симптомы продержатся не более получаса, но, уверяю вас, запомнятся они надолго.

Капитан облегчённо перевёл дух. Эфа предложила действительно хороший вариант. К тому же, он был почти уверен в том, что пострадавших в его отряде не будет.

* * *

Ближе к вечеру верблюды неожиданно ускорили свой шаг. Ещё недавно казалось, что они еле переставляют ноги, а теперь их с трудом удавалось сдерживать от перехода на бег.

— Они чуют воду, — пояснила я капитану, с которым почти всё время ехала рядом.

Время от времени мы перебрасывались с ним короткими фразами, но говорить откровенно было лень. От монотонности пейзажа клонило в сон. Третьи сутки покоя окончательно всех расслабили. Охрана давно перестала тревожно оглядываться по сторонам, в любую минуту ожидая нападения. Ночью охранные контуры отгоняли от нашей стоянки хищников, глушилки отражали нападение грокхов — злобных и чрезвычайно шумных пустынных духов, в общем, обходилось без происшествий.

Без толку было убеждать моих спутников, что подобное затишье продлится не долго. Мне всё равно никто бы не поверил. А пустыня в своей излюбленной манере потешалась над глупыми людишками, утратившими всякую бдительность и готовилась знатно повеселиться.