По прозвищу Викинг

Присев на стул, он доброжелательно посмотрел на парнишку и подмигнул ему. Тот как-то сразу насторожился и ушел в себя, отводя потемневшие глаза.

— Тебя как зовут? — спросил его Вадим.

— Карлос, — хмуро ответил подросток.

— А как тебя мать дома называет?

Парнишка удивленно воззрился на Вадима, а потом неуверенно произнес:

— Карлито.

— Послушай, Карлито, а кем ты хочешь стать, чем заниматься?

— Художником или... сыщиком, как вы, — после паузы выдавил он из себя.

— А ты раньше когда-нибудь видел сыщиков?

— Не-а, никогда — первый раз вижу.

— Тогда для чего ты хочешь заниматься именно этим?

— Интересно. Вы ловите преступников, стреляете. Классно!

— А почему же ты еще и художником хочешь стать? Хорошо рисовать умеешь?

— Не знаю, отцу всегда нравилось, и мне очень хочется этим заниматься. Я весь дом, все стены разрисовал картинками: горы, лес, коровы.

— Молодец, мачо! Кстати, для того чтобы стать сыщиком, надо иметь хорошую память. Неужели ты не помнишь, что говорили люди, приезжавшие к твоему отцу?

Карлос пожал плечами и отрицательно покачал головой.

— Я почти ничего не слышал — они разговаривали без меня. Только когда отец попросил вина, я один раз заходил в дом.

— Пойми еще одну вещь. Вас с матерью ни в чем не обвиняют. Мы думаем, что эти люди виновны в смерти твоего отца и других, хотим разобраться в этом и наказать их. Поэтому и просим вас помочь.

Глаза парня блеснули, и он показал на Алонзо.

— Этот тоже виноват в том, что мой отец погиб?

— Нет, Карлито, он только пытается оказать нам помощь. Виновны люди, беседовавшие с твоим отцом. Постарайся вспомнить их разговор, хоть какие-то слова.

Карлос задумался и опять неуверенно качнул головой.

— Кажется, они разговаривали о еде.

— О чем? — растерялся Вадим. — О какой еде?

— Сейчас попробую вспомнить. Они говорили о колбасе... темной и... бубликах.

«Час от часу не легче, — тоскливо подумал Вадим. — Таузар навестил Хосе Диоса, чтобы побеседовать о прелестях бутербродов из копченой колбасы с бубликами. Приехали окончательно!»

— Больше ни о чем они не говорили? — спросил он Карлоса, теряя последние остатки оптимизма. — Прошу тебя, вспомни.

— Я слышал только это. Принес вино и сразу ушел.

Похоже, душевная беседа с пареньком заканчивалась полным провалом. Взгляд Вадима упал на карандаш, лежащий на столе.

— А людей ты рисовать можешь? — с крохотной искрой надежды посмотрел он на Карлоса.

— Могу, — пожал плечами тот.

— Сможешь нарисовать портреты человека с фотографии и того, другого, который приезжал во второй раз? — Вадим подвинул парню бумагу и карандаш. — Попробуй. И успокой, пожалуйста, мать. Ничего плохого мы вам делать не собираемся. Ну давай, мачо, трудись.

Вадим встал и уныло побрел к Надежде, увлеченно чертившей свои схемы. «От художников некуда деться. Один — пейзажист-портретист, вторая — график-рационалист. В общем, сплошные бублики с копченой колбасой...»

Глава 7 О тонких особенностях дознания и языкознания

Вадим осторожно глянул через плечо склонившейся над бумагой Надежды и уважительно хмыкнул. Листок был густо усыпан кружками, квадратиками, стрелками и табличками с затейливыми значками.

— Как прошла твоя беседа?

— Сэндвич из бубликов, — вздохнул Вадим.

— Не поняла. Какой такой сэндвич?

— Да это я так. Ничего доброго и полезного от парня не услышал.

Сержио Ганьероса в наручниках, в сопровождении вооруженного коммандос ввели в кабинет. Помятая запыленная одежда, хмурый и злой взгляд и опухшее красное ухо свидетельствовали, что в департаменте с ним не церемонились. Он огляделся по сторонам и встретился глазами с Вадимом. Лицо парня на секунду перекосило, словно от зубной боли, но он быстро справился с эмоциями и постарался придать своей физиономии независимое выражение.

Вадим кивнул сопровождающему, и тот подтолкнул Сержио дулом автомата к столу.

— Присаживайся, уважаемый, на стул. Мы с тобой так давно не виделись, я даже соскучился, — радостно сказал Вадим.

— Зато я — нисколько, — угрюмо пробурчал Сержио.

— А зря. Я было подумал, что мы нашли взаимопонимание, а ты меня так разочаровываешь. Жаль!

Ганьерос сидел опустив глаза, показывая всем своим видом, что совершенно не расположен к общению.

— Смотри на меня. — Голос Вадима зазвучал жестко. — Будем считать, что шутки закончились и самое время начать беседу, причем, надеюсь, конструктивную для нас обоих.

— Что вы от меня хотите? Опять пальцы будете ломать? — процедил сквозь зубы Сержио.

— Как и в первую нашу встречу, я жду правдивой информации. А с пальчиками, извини, времени у меня тогда было в обрез, не то что сейчас. Можно беседовать сколько душе угодно. Кстати, за что тебя задержали?

— Не знаю. Придрались, что у меня неправильно оформлено разрешение на ношение оружия, хотя все документы были в полном порядке и пистолет стоял на учете в полицейском комиссариате.