По путевке комсомольской

Что касается восставших мироновцев, по правде говоря, я совершенно не допускал возможности внезапной измены самого Миронова, одного из прославленных руководителей красного казачества на Северном Дону. На долгие годы несправедливо вычеркнутый из истории Отечества, Филипп Кузьмич Миронов оставался и жил в памяти и сердцах людей, трудового казачества Дона, за лучшую долю которых он и отдал свою жизнь…

Не легенды, а быль о казаке Миронове передавалась нам с первых дней прибытия в донские края. Потом-то мы и сами были свидетелями его боевых дел. Перо добросовестного исследователя, надеюсь, еще восстановит малоизвестные страницы былого, истории наших грозных битв за светлое будущее. Мой долг скромнее - рассказать о том, чему свидетелем и очевидцем был сам, что годы спустя - при работе над воспоминаниями - удалось отыскать в архивах.

* * *

Итак, Филипп Кузьмич Миронов родился в 1872 году в станице Усть-Медведицкой. Окончил он Новочеркасское юнкерское военное училище, а затем участвовал в русско-японской войне. Война эта, вскрыв гниль государственного режима, пробудила народ. Старому порядку, несмотря на его судорожные усилия, уже было не спастись от катастрофы - надвигающейся революции. Активное участие в революционном движении русского рабочего класса приняло и трудовое казачество Дона.

Так, в 1906 году казаки сотни 3-го Ермака Тимофеевича полка, расположенной в Вильно, не только отказались от исполнения полицейских функций, но и с оружием в руках поддержали борьбу местного пролетариата. Все казаки были арестованы и отданы под суд. Но подвиг [115] казачества не был забыт. Вскоре с воззванием к казачеству отказаться от участия в подавлении народных волнений выступил полковник Красовский - начальник одного из карательных отрядов. Он писал: «Помните… друзья, что русский солдат - защитник своей родины, а не цепной «барбос», которого спускают без разбора на зверей и на человека, - не бешеная собака, одинаково кусающая как своего, так и чужого. Вам приказывают сечь и расстреливать бедного мужика, которого грабят и угнетают помещики и чиновники. Приказ сечь своих и стрелять по ним за то, что они хотят земли и воли, будь он и самого царя (приказ), - все же его ни в коем случае исполнять не следует».

* * *

Особенно упорной и продолжительной в годы первой русской революции стала борьба устьмедведицких казаков. Поводом к открытому выступлению послужил сход, собранный станичным атаманом 17 мая 1906 года. Сход должен был составить наказ об имущественном и семейном положении казаков, подлежащих призыву в мобилизуемые сводные полки. Задача этих полков состояла в подавлении народных волнений. Вот тогда на сходе и выступил 24-летний подъесаул Филипп Миронов. В своей яркой обличительной речи он осудил царское правительство и его стремление использовать казаков в качестве полицейской силы. Выступление Ф. К. Миронова поддержал дьякон Н. Бурыкин.

За организацию выступления казачества и Миронов, и Бурыкин были арестованы, посажены в местную тюрьму. Когда окружной атаман созвал новый сход и потребовал отмены принятого решения, то в ответ собравшиеся выдвинули требование немедленного освобождения арестованных!

Вышедшие из тюрьмы были встречены восторженно. Их подняли на руки и с пением революционных песен несли до здания станичного правления, около которого состоялся двухтысячный митинг. На нем единогласно было принято решение, призывавшее казаков и иногородних сплотиться и общими усилиями добывать землю и волю.

Малейший повод служил толчком для новых массовых выступлений. Так, 15 января 1907 года в станице Усть-Медведицкой был собран сход для выдвижения выборщика в Государственную думу. После избрания уполномоченного состоялся митинг, на котором с большим [116] вниманием казаки прослушали речь подъесаула Миронова. После этого был зачитан наказ, в котором излагались общероссийские и казачьи требования.

На том митинге решили направить в столицу делегацию, которая должна была лично вручить наказ донским депутатам Государственной думы. В состав делегации вошли Миронов и казак Коновалов.

Поездка, естественно, не дала никаких положительных результатов. Возвратившись из Петербурга, Филипп Миронов на станичном сходе с горечью говорил: «Нет правды на земле. И я готов, старики, хоть сейчас снять мундир офицера и ордена, лишь бы верой и правдой служить народу». Эти слова проникнуты не только горечью от сознания политического бесправия народных масс, но и верой в народ, готовностью отдать жизнь за его свободу и счастье. И когда история поставила перед казачеством вопрос: «С кем и куда идти?», Миронов, не задумываясь, перешел на сторону народа и отдал ему свои недюжинные способности организатора и бойца.