По путевке комсомольской

В этот момент во главе отряда ехала именно наша сотня. Приободренные тем, что теперь они - уже подразделение регулярной Красной Армии, малодельцы пели какую-то лихую казацкую песню. И кто бы мог подумать, запевку вел «для особо важных поручений» вестовой - мой дорогой дядя Леша!

Прощаясь с ним, на всякий случай я сказал:

- Еще раз спасибо тебе великое за все.

- Тебе спасибо. Мне за что? Смотри только береги нашего Гнедка, он счастливый!… [72]

Комиссар полка

Вот и Елань. Поскольку здесь находился штаб дивизии, хотелось думать, что это по крайней мере небольшой благоустроенный городишко, но оказалось - бедноватая деревня.

Чем ближе я подходил к месту встречи с новым начальством, тем больше волновался, тем больше не давал мне покоя вопрос - куда дальше?

Штаб 23- й дивизии нашел на улице Заполянской, в доме Бедринцевых. Все уже было подготовлено к передислокации на другое место, а сюда прибывал штаб 1-й бригады этой же дивизии, которой предстояло организовать непосредственную оборону Еланя.

Политотдел дивизии находился здесь же, по соседству со штабом, но начальник политотдела комиссар Суглицкий задержался у начдива, и я ждал его на улице.

Почти через четверть часа со стороны штаба показалась высокая, стройная фигура Суглицкого. Шел он неторопливо, с непокрытой головой, одет был в походную, хорошо пригнанную летнюю форму, со старомодными брюками, подпоясан простым красноармейским ремнем. На вид комиссару было около тридцати; приветливые голубые глаза, какая-то особая, чуть размашистая походка. Мне показалось, что человек этот открытый, простой, доступный. И первое впечатление меня не обмануло.

Суглицкий потом рассказывал мне, что ему бросилась в глаза моя по-мальчишески воинственная внешность: не по росту длинная, чуть ли не волочащаяся по земле шашка, на поясе две гранаты и кобура нагана, на седле скатка подаренной Мелеховым казачьей куртки, а по бокам - чем-то набитые про запас переметные сумки.

- Вы не ко мне, молодой человек? - с любопытством спросил Суглицкий.

- Да, - ответил я, вытянувшись.

- Откуда?

- Из Первого отряда Северного Дона. ЦК комсомола [73] командировал нас… - начал было объяснять я, но Суглицкий сразу же прервал:

- А! Так это вы, значит, и есть Соколенок?

- Так точно, - ответил я, вспомнив, как этим именем меня впервые окрестили в семнадцатом году, чтобы не путать с отцом.

- Слышал, слышал. Кое-что уже рассказал о вас председатель вашего ревкома. Вы, кажется, не только по виду - по-настоящему боевой! Давайте-ка расскажите коротенько о себе. Кто ваши родители? Что вы делали до фронта? Давно ли комсомолец?…

Биография моя была слишком мала, чтобы долго на ней останавливаться. Наскоро покончив с этим, я воспользовался случаем, чтобы высказать и свои сокровенные чаяния. Я очень просил оставить меня бойцом фронта и не разлучать с конем. Суглицкий слушал не перебивая. Чувствовалось, что он меня изучает. Потом неожиданно спросил:

- Куда же мне вас девать, Соколеночек? По должности, на которую вас выбрали казаки, по вашему задору - хоть в комиссары ставь, а вот по партийному стажу… Да, ума не приложу. Жаль еще, что вы не из рабочих, да и вид-то у вас уж очень юный. Ну да что-нибудь придумаем. Пойдемте к начдиву, познакомлю вас с ним, там и решим.

Начдива мы застали вместе с начальником штаба.

- Извините. Мы к вам на одну минутку, - прервал их разговор Суглицкий. - Хочу представить товарища Соколенка, о котором рассказывал нам малодельский председатель ревкома.

- Помню, помню. Таким его примерно и представлял. Что же, молодых у Миронова немало было. Воевали неплохо, - сказал начдив.

- Я знаю, вы молодых любите, Александр Григорьевич. Хочу назначить его к Голенкову. Придется, конечно, с армией иметь разговор. Будут шуметь. Скажут - молод. Но, думаю, уговорю. Лично я верю - Соколенок оправдает себя.

- Надо полагать, - соглашаясь, подтвердил начдив. Выйдя на улицу, Суглицкий взял меня за плечо:

- Ну вот и все. Поздравляю. А теперь пройдите ко мне - дам несколько самых необходимых советов.

Мы снова оказались в доме Суглицкого.

- Очень жаль, что нет времени поподробнее обо всем поговорить. Вы назначаетесь на очень ответственный [74] и почетный пост комиссара 199-го полка 1-й бригады нашей дивизии.

Это был очень хороший боевой полк. Хотя и меньше других - ему досталось при отступлении, - поэтому требовалось срочно приводить там все в порядок.

- Главное сейчас - поддержать дух и заставить верить людей в нашу неминуемую победу. Слово комиссара, представителя партии в армии, - сильное оружие, - напутствовал меня Суглицкий. - Не допускайте, чтобы мусолили вопрос, почему отступаем, да кто виноват. На то и война. В этом отношении защищайте своих командиров. Отступление было лучшей их проверкой. Красноармейцы сами видели, как их командиры дерутся за Советскую власть. А с болтунами, паникерами, смутьянами, провокаторами, дезертирами не церемоньтесь! В бою будьте храбрым, но не безрассудным. Случается, что нужно и жертвовать собой, но такая жертва должна обойтись противнику во сто раз дороже…