По пути Синдбада

Сломанный грота-рей следовало опустить, и опустить осторожно, чтобы не повредить хотя бы тот такелаж, который остался целым после поломки рея. По моей команде оманцы, ослабив ходовые концы грота-фала, стали опускать грота-рей, а европейцы — Дик, Терри и Питер — отправились проследить, чтобы отломившаяся нижняя часть грота-рея, опускаясь, ничего не снесла.

— Не спешите! Медленней! Медленней! — приговаривал я, следя за действиями оманцев.

Они травили толстенный восьмидюймовый канат, и сломанный рей вместе с огромным гротом, теперь смятым и порванным, мало-помалу опускался на палубу.

— Эйд! Абдулла! Грота-леер[71] к левому борту!

Леер оттянули к левому борту, куда и стал опускаться обломок рея, принимая горизонтальное положение.

— Мусалам! Камис-флотский! Примите обломок! Осторожнее! Осторожнее!

Мусалам и Камис ухватились за брус, который едва не прижал их к фальшборту, но им на помощь пришли Абдулла, Эйд и Джумах.

— Прекратить спуск! Свободные люди к обломку рея! Оттянуть его к борту! Приготовиться. Раз, два, три, навались!

Усилиями десяти человек обломок оттянули к левому борту и опустили на палубу. Теперь он не мешал спуску основной части рея. Но эта часть грота-рея дальше не опускалась: ее держал грот.

Я подал команду:

— Отсоединить грот!

И на этот раз быстрее других сориентировался Джумах. Он полез по грота-фалу наверх, перебрался на рей, побежал по нему, словно кот, и, наконец добравшись до бейфута[72] грот-мачты, стал отвязывать крепления паруса.

Тем временем Терри, оседлав уцелевшую часть грота-рея, сломанным концом повисшую над водой, стал обрезать ножом другие крепления паруса, выполняя рискованную работу. Дул пятибалльный ветер, судно качало, и спутанные тросы раскачивались, а парус угрожающе полоскался.

С последними креплениями, державшими грот на рее, покончил Тим Ридмэн. Вскарабкавшись по обвисшему парусу и обрезав эти крепления, он свалился с двенадцатифутовой высоты, держась руками за парусину.

— Ты в порядке? — озабоченно спросил я.

— В полном, — ответил Тим, выбираясь из парусины.

Похлопав его по плечу, я подал очередную команду:

— Отсоединить гитовы и всей командой отнести парус в трюм.

Вскоре матросы вернулись на палубу, и грота-рей опустили. Теперь можно было и отдохнуть.

— Ибрагим, напои всю команду горячим чаем, — распорядился я, наконец вздохнув полной грудью. — Работу продолжим с рассветом.

Утром я стал рассматривать сломанный грота-рей. Не вызывало сомнений, что в то время, когда я спал, невесть откуда взявшийся шквал, налетев сбоку, смял грот, прижал его к мачте и всей своей мощью ударил по грота-рею, переломив, словно прут, толстенный футовый брус, сделанный из лучшего корабельного дерева. Осмотрев сломанный рей, я увидел, что брус не сгнил, а просто не выдержал мощи шквала. Поначалу мне пришло в голову, что части рея можно соединить деревянной шиной, однако, поразмыслив, я отказался от этой мысли: не было ни малейшей гарантии, что собранный таким образом грота-рей удержит огромный парус. В конце концов я склонился к другому решению и попросил Эндрю и Дика измерить длину большей части сломанного рангоутного дерева.

— Сорок девять футов, — сообщил Эндрю.

— Прекрасно, — отметил я. — Мы сделаем из этого бруса временный рей, а роль грота станет выполнять запасная бизань.

Запасная бизань на судне имелась, она входила в комплект парусов, сшитых на Малабарском берегу, в Бейпоре.

Экипаж принялся за работу. Питер Доббс и Тим Ридмэн с помощью пилы и стамески обработали поврежденный конец длинного бруса, а оманцы за полчаса тщательно отбалансировали его. Установив на рее запасную бизань и распутав фалы и леера, экипаж под бравурную песню прикрепил временный рей к топу грот-мачты. Выполнив эту работу, все подняли голову, глядя на новое парусное вооружение корабля. Все остались довольны. Вид «Сохара» почти что не изменился. Несмотря на странное сочетание двух бизаней и кливера, судно выглядело красиво и даже изящно. Паруса наполнились ветром, и, хотя скорость хода «Сохара» уменьшилась почти на треть, корабль уверенно шел вперед, а ведь после поломки рея прошло всего ничего: меньше семи часов. Наш экипаж оказался на высоте, в который раз показав мастерство, находчивость и сработанность.

К этому времени наш корабль отделяло от Суматры по прямой примерно четыреста пятьдесят миль. Меня беспокоило лишь одно: угля оставалось всего на пять дней, и я сомневался, хватит ли нам этих запасов. Пришлось признать, что какое-то время придется довольствоваться холодной едой. Зато успокаивало другое: в продуктах питания и пресной воде мы больше не испытывали нужды. Оманцы успешно ловили рыбу, во многом помогавшую пополнить наш суточный рацион и сберечь другие продукты, а обычную пресную воду пополнила дождевая вода, двести галлонов которой мы закачали в наши резервуары, обеспечив себя водой по меньшей мере на три недели.