По пути в Лету

Эта поездка стала основой документального фильма «Река жизни». И там есть такой эпизод: возле стены плотины Братской ГЭС Валентин Курбатов стыдит и призывается к покаянию одного из руководителей гидроэлектростанции. Его вдруг перебивает Распутин: «Валентин, если бы наша Россия была в этом мире только одна, тогда можно было бы миновать это всё. Но когда пошла такая гонка, что уж тут было делать – приходится соглашаться с этим».

На смерть Валентина Распутина было множество откликов, сказано огромное количество проникновенных слов. Самым точным я считаю отклик пламенного государственника, певца индустриализации Александра Проханова (начинавшего свой творческий путь в начале 60-х, кстати, как деревенщик, опередив по времени многих корифеев этого направления).

Приведу слова Проханова о Распутине:

«Распутин поставил проблему русского народа, измученного государством, истерзанного. Государство строило себя для русского народа, защищая его от возможных напастей, войн, истребления. Но в то же время строило и за счёт русского народа. А русский народ во время этого государственного строительства, которое происходило в стройках и чудовищных сражениях, израсходовал себя. Надорвался. И в этом огромная мировоззренческая драма Валентина Распутина. С одной стороны, он понимал, что без Советского государства русский народ бы погиб, с другой – видел, как под бременем этого мощного колосса русские чахли и расходовались. И этот русский фактор, как он был сформулирован Распутиным в недрах советского строя, остаётся актуальным и сейчас. И по-прежнему остаётся нерешённым. Решать его придётся государственным мужам нового поколения и художникам следующей литературной генерации».

Да, Распутин наверняка не ответил для себя на очень многие вопросы, все эти десятилетия он носил в одной душе и героев «Костровых новых городов» и «Прощания с Матёрой». И какая это была тяжёлая ноша, представить невозможно. Отсюда и его печаль, и периоды мучительного многолетнего молчания как художника.

Май 2015

Рассуждения недопонявшего

В советское время было в ходу такое слово – «недопонял». Одним мягко (до поры до времени) замечали: «Вы недопоняли», другие сами признавались: «Я недопонял». И я вот тоже недопонял статью Дмитрия Чёрного «Как политически старел новый реализм» («ЛР», № 20).

Нет, с основной идеей всё ясно. Само название объясняет. Но вот насчёт доводов.

Дмитрий пишет вообще, по-моему, зачастую не совсем внятно, выражается словно через ухмылку, словами жонглирует. Или я не совсем умственно дотягиваю… Хотя Ленина понимаю, Энгельса, Сталина, чувствую Маркса, а вот Дмитрия Чёрного далеко не всегда. Может, дело в языке статей? Стилистические украшательства и узоры не всегда полезны – за-мутняют.

Попытаюсь поэтому, превозмогая то ли нарциссизм (в котором Чёрный обвиняет новых реалистов), то ли аутизм, не то чтобы оппонировать статье про политическое старение нового реализма, а наметить пункты своих недопониманий.

Во-первых, недопонял я, почему автор помещает новых реалистов в некую политическую колею, по которой, типа, сначала они бодро побежали, а потом, политически состарившись, расползлись?

Новые реалисты, как я могу судить, изначально имели разные политические воззрения, иногда полярные. Хотя нечто общее у них, кроме, кстати, четко не обрисованных эстетических задач, и было.

В отдалённом уже мае 2012 года в журнале «СПб Собака. ru» был напечатан очерк Захара Прилепина «Новый реализм». (Немного позже под названием «Клинический реализм в поисках идентификации» очерк этот вошёл в книгу «Книгочёт»). Процитирую из него, как мне представляется, важный абзац: