По пути в Лету

Вполне допустимо, что для футуристов вся литература действительно, без игры, заключалась в футуризме, а остальное было прахом, который стоило смести с парохода современности. Или вот из декларации имажинистов: «Мы не только убеждены, что мы одни на правильном пути, мы знаем это. Если мы не призываем к разрушению старины, то только потому, что уборкой мусора нам некогда заниматься. На это есть гробокопатели, шакалы футуризма».

В сравнении с ними новый реализм – вегетарианский кружок. В 2001 году Сергей Шаргунов просил: «Вглядимся. Среди пышного многоцветья – бутон реализма. Реализм – роза в саду искусства». И добавлял-уточнял: «Я повторяю заклинание: новый реализм!»

Никакой партийности, а уж тем более однопартийности в новом реализме не было изначально. Была некая смутная общая черта у молодых, а то и юных в начале 00-х авторов, позволившая появиться на свет в сравнительно короткий исторический отрезок времени такой прозе как «Ура!» Шаргунова, «Без пути-следа» Дениса Гуцко, «Рубиновый вторник» и ряду других рассказов Дмитрия Новикова, «Помощник китайца» Ильи Кочергина, «Бульдозер», «Пустыня» Василины Орловой, встряхивающим текстам Анны Козловой, «Земле Гай» Ирины Мамаевой, «Салам тебе, Далгат!» Алисы Ганиевой, «Я – чеченец!» и «Шалинский рейд» Германа Садулаева, повестям Аркадия Бабченко, повестям «Без отца» и «Старик, посадивший лес» Антона Тихолоза, «Горизонтальное положение» Дмитрия Данилова, романам Андрея Рубанова, «Правый руль» Василия Авченко», «Рубашка» Евгения Гришковца, «Рассказы о Родине» Дмитрия Глуховского, «Мы вышли покурить на 17 лет» Михаила Елизарова, «Патологии», «Санькя», повестям и рассказам Захара Прилепина и ещё множеству произведений, перечисление которых может занять не одну страницу.

И во всех них явно проступает ощущение «необходимости изменения существующего порядка вещей». Но, с другой стороны, это настолько обычное для литературы ощущение, что скорее проза 90-х была в основой своей массе какой-то неправильной, чем новый реализм стал чем-то действительно новым в организме русской прозы.

Да, согласен с Дмитрием Чёрным, постепенно не то чтобы «революционность», а вот это ощущение «необходимости…» стало у новых реалистов и их сверстников иссякать. Констатировать это можно снова и снова, а удивляться этому – странно.

Творческий век писателя обычно довольно короток. Десять, от силы пятнадцать лет. Таких долгожителей, как Лев Толстой, очень мало. Он исключение, а не правило… Зачастую, особенно раньше, творческий век писателя заканчивался с его физической жизнью. Но бывает, что творческий век заканчивается, а жизнь человека, которого все считают писателем (и он сам себя, в первую очередь), продолжается. И он пытается продлить свой творческий век. Конечно, бывают удивительные возвращения, лебединые песни, но это опять же редкость. В основном – печальное зрелище… Почему нельзя допустить, что и век новых реалистов тоже подходит к концу? Ничего удивительного. Некоторые из них уже старше Гоголя…

Но Дмитрий Чёрный делает акцент не на творческом старении новых реалистов и даже не на политическом, а на моральном. Без особых аргументов бросается такими, к примеру, фразами: «Моральный напор новреалистов – сдулся, в схватке со временем (с обществом, представленным в литературе самозваной элитой) победило время»; «Те, кого считали моральными авторитетами протеста (а всегда в революции настаёт миг выводить на трибуны писателей) почему-то оказались, мягко выражаясь, «околокремля»…». Хотелось бы объяснений.

Впрочем, морально устаревает всё и все. Почти всё и почти все. Новые реалисты не исключение. И негодовать по этому поводу так же глупо, как негодовать, что за летом наступает осень, а за осенью – зима.

Новые реалисты, ворвавшиеся в литературу с криком души, к сожалению, стали так называемыми профессиональными писателями. Зарабатывают литературой и окололитературными вещами. Некоторые сделались достаточно обеспеченными или хотя бы оторвались от той бедности, в которой пребывали в юности. А человек так устроен, что когда появляются у него в кармане тысяч десять, он взбадривается и шепчет: «Жизнь-то налаживается…» Пришла и известность, популярность, медийность. Естественно, всё это развращает. Что ж поделаешь. Как говаривал Леонид Андреев: «Так было – так будет!».